Нич Ниднибай. Леонид Фраймович

с банком-кредитором, чтобы выпустили – из страны так и не построенного демократического сионизма в страну зачаточной демократии – проведать могилы.

      Первая поездка в Аккерман к могилам. Горько… Больно…

      СССР «во мгле». Михаилу Сергеевичу обидно за державу. Мне тоже, но за три: за СССР, – что развалился, за Украину, – что отвалилась, за Израиль, – что маленький.

* * *

      В кожаной куртке красиво, конечно, —

      но страшно.

      В кожаной куртке ужасно тепло, —

      да, ужасно.

      Кожу содрали с кого-то…

      как больно!

      А мы вот одели её —

      и довольны.

      Сколько болей в каждом шаге твоём,

      человече?

      Скольких живущи хмы к пользе своей

      искалечим?

      Стройка в Лоде… Я на ней временный рабочий… Опять арабы-палестинцы… Однако и интеллигенция русская есть… еврейского пошиба, правда… Ну там… врачи, учёные, инженеры всякие… В общем, «отребье»…

      «Килополис» – Азур, а я в нём вольным дворником промышляю: на свободе, то есть на улицах, метлой и граблями махаю…

      «Продвинулся»: в магазине компьютеров техником значусь… по ним же… по «писюшкам»… Это на американский манер кликуха, а если по-нашему, так просто PC будет…

      Что-то много стало попадаться «под руку» плохих евреев. То там обманут. То сям подлянку сделают…

      Вспоминается Люсик…

      Понятно, что капитализм есть власть рынка с кодированием мозгов толпы на товаро-развлекательную мораль. Практический же социализм есть рынок власти с кодированием тех же мозгов на безтоваро-властеобожательную мораль.

      Досадно, однако, что ни Кобе, ни американцам так и не удалось построить социалистическо-демократический сионизм «в отдельно взятой стране». А всё, видимо, из-за разногласий среди евреев в интерпретации составленного в незапамятные времена одним «одарённым режиссёром» «Кодекса Строителя Сионизма». Одни там вычитали, что еврей еврею Друг, Товарищ и Брат, а другие, – что евреи евреям Врут, Товар и Блат.

* * *

      (По мотивам произведений Владимира Маяковскогои Владимира Высоцкого)

      Рассвет – закат,

      Рассвет – закат,

      Рассвет – закат

      И вот:

      Мне жизнь наносит сгоряча

      Смертельный апперкот.

      Хоть я в гробу – ни круть, ни верть,

      И глазом не моргнуть,

      Но говорю всем:

      – «Се ля» смерть,

      Пора и отдохнуть.

      Пусть думал Всевышний,

      Мне тело круша,

      Что жить хорошо

      И жизнь хороша…

      Но:

      В нашей буче,

      Боевой, вонючей,

      Станешь сам «дуче».

      Миша сразу раскусил, где он оказался, и «запал»… Я – тоже, но с большим «дилеем».

      Он с сестрой и детьми «потосовался» здесь некоторое время и мотанул назад туда, где «с платформы» говорили когда-то: «Это город Ленинград».

      Потом,