Боевые псы не пляшут. Артуро Перес-Реверте

женщине, он через полчаса уже сидел бы в участке. Но мы, по счастью, не люди. Кобели, одно слово. Сексисты. Мало сказать! И тем горды.

      Но Дидо, говорю же, была самка до мозга костей. И приняла наши комплименты как должное, глазом не моргнув.

      – Это все вы вдвоем намереваетесь проделать? – спросила она уверенно, учтиво и весело.

      – Надо будет – на подмогу ребят позовем, – ответил Тео, который за словом в карман не лез – вероятно, за отсутствием оных.

      Мимолетный взгляд, которым окинула нас Дидо, был исполнен такого пренебрежения, словно она смотрела на кучку дерьма, только что наваленную кошкой – и к тому же шелудивой.

      – Ну да, я так и подумала, – сказала она. – Сами, боюсь, не справитесь. Говорить-то вы все мастера, а как до дела дойдет…

      Мы потеряли дар речи, а она удалилась со своей филиппинкой. С величавостью богини помахивая хвостом.

      Я размышлял об этом, покуда бежал по набережной. Размышлял об этих двоих – о Дидо и Тео и о том, какая незавидная роль выпала мне в этом треугольнике. После того, первого раза, мы с Тео бродили вокруг ее дома – особняк за оградой, садовники, три автомобиля у ворот. Поначалу Дидо не баловала нас появлениями: выходила к решетке в строго отведенное время, играла с мячиком, будто нас и не было. Но однажды выбралась наружу, воспользовавшись тем, что посыльный из магазина принес какие-то пакеты. Мы с Тео улеглись под деревом на другой стороне улицы, а Дидо медленно направилась к нам. Нимало не смущаясь.

      – Хотелось бы выпить чего-нибудь, – сказала она.

      – Чего, например? – осведомился Тео.

      Она с полным спокойствием оглядела нас.

      – Удивите меня.

      – И сильно удивить?

      – Там видно будет.

      Тут мы, само собой, повели ее к Водопою. И это сильно повысило наш престиж среди тамошней братии. При виде золотисто-рыжей ирландки Агилюльфо навострил уши и принялся цитировать какого-то Данте про какую-то Беатриче, меж тем как Марго сверху донизу оглядывала гостью с тем кислым видом, какой умеет напустить на себя только сука, когда она разбирает по косточкам стати другой суки.

      – И чем же тебя угостить, красотка?

      – Тем же, чем и этих двоих.

      Марго окинула нас критическим оком.

      – И откуда только вы, ребята, вытащили эту Барби?

      – По правде говоря, это она нас вытащила.

      С важным видом подошел Фидо – немецкий овчар, служащий в полицейском участке. Парень неплохой, но малость твердолобый. И не так чтоб уж кристально честный. В случае надобности ничего не стоило подкупить его – то костью от хамона, то дешевой конфеткой, уворованной у зазевавшегося ребятенка. В общем, он придерживался принципа «Живи и давай жить другим».

      – Ты что – не местная?

      – Это бросается в глаза, – ответила Дидо, оторвавшись на миг от желоба.

      – Ну-ка, ну-ка, дай-ка взглянуть… – и он осмотрел ее ошейник, убедившись, что все в порядке. Привита и от бешенства, и