Эрелинги. Дарья Панфилова

сейчас живут их потомки, те, которым по праву принадлежит Мезеркиль.

      Лертэно тихо проговорил:

      – Мы оттуда.

      Рыжебородый присвистнул и спросил:

      – А где же ваши господа? Всю жизнь хотел увидеть настоящих королей, а все недосуг было, да и запущенно у вас как-то.

      Сарм, оторвавшись от кости, вытер руки об одежду и, хлебнув из стакана, надменно бросил:

      – Мы и есть господа.

      За столом Эртеров-Тельсфоров повисло неловкое молчание. Рыжий снова присвистнул.

      – Вишь, как бывает, – пробормотал он. – Жизнь – она такая. А ведь всем Мезеркилем правили, в железном кулаке держали. Что ж вы клич-то не кинули, коли такие ваши дела? Все этого ждали… Теперь что делать будете?

      Прежде чем Эрмар успел ответить, Лертэно, осмелевший от вина, беспечно произнес:

      – Как были сами по себе, так и останемся. Прадед и дед никому не присягали. Отец – никому. Вольные мы люди!

      Задумавшийся Седоус пересел к братьям.

      – Вот что я скажу, малец, – промолвил он, – нехорошо сегодня быть самим по себе. Нехорошо. Мы-то солдаты, а вот вам, благородным…

      – Гверн и вместе с ним Кальярд всегда были свободны!

      – Эк ты! Смелый… А вот нет уже Гверна. Какой-нибудь твой пращур, может, еще был настоящим герцогом Гвернским. А теперь каждый держатель лена сам себе хозяин. Думаешь, хорошо это?

      Эрмар внимательно слушал солдата и, когда тот остановился, чтобы промочить горло, спросил:

      – Как тебя зовут, капитан?

      – Усы, вишь, какие? Так и зовут – Седоусом, а настоящее имя давно позабыл.

      – «Свободный сын Гверна»?

      – Он самый. Здесь почти все такие. У меня людей две тысячи точно насчитывается, лучших вояк я еще не видывал. Сейчас еще кое-кто пристать хочет. И их возьму, так как слышал, что рубаки неплохие… Знаю, для чего спрашиваешь. Только вот почему сразу в Армалон не идешь?

      – Нас пятеро. Меч только у меня, остальные с топорами. Бригандины[2] старые, хоть и не рваные, но у всех обмотки на ногах. Кое-что из денег на теплую одежду потратили, кое-что – на дорогу, надеюсь все-таки до Сьера дойти. Двух лошадей купили, боевых. Знаешь, наверное, сколько такие стоят? Пошел бы я в Армалон, одному-то проще насмешки нынешних государей сносить, а младшим совсем невмоготу будет. Уж лучше к своим, к гвернцам, прибиться, если примете, конечно.

      – Приму, отчего не принять. Воевать-то умеете?

      – А что нам еще уметь, Седоус?

      – Звать вас как?

      – Меня – Эрмаром, черноволосый – Лертэно, веснушчатый – Сарм. Наверху близнецы, Эрк и Норг. Вот они-то хорошо рубятся, да и свирепые, как кабаны…

      Сарм загоготал:

      – Это они от голода.

      Хозяйка постоялого двора, последовав примеру Седоуса, пересела к Эртерам и, как прежде подперев подбородок руками, произнесла:

      – Сколько же годков вашему синеглазому?

      Эрмар, потрепав брата по плечу, ответил:

      – Четырнадцать уже.

      – Ай, и с вами идет? Так я погляжу, он умом

2

Бригандина – доспех из пластин, наклепанных под суконную или стеганую льняную основу.