Эрелинги. Дарья Панфилова

одну и ту же возлюбленную даму. Туларо сидел на скамеечке у кровати герцога, пытаясь понять не всегда логичные поступки благородного героя. Зачем, к примеру, ему понадобилось убивать принца, жениха красавицы, по ее же наущению? Или после похищения дамы злодеем, вместо того, чтобы сразу броситься на ее поиски, уходить в какую-то пустыню, там долго кручиниться и калечить всех, кто пытался узнать, в чем же его горе? Или…

      – Туларо, мои вши уже все сдохли?

      Эльжен поднял глаза на герцога.

      – Давно сдохли, ваша светлость, – ответил он. – Я их всех вычесал. Если запах не нравится, мы волосы мускусом обольем, он хорошо его перебивает.

      – А может быть, розовым маслом?

      – Нет, ваша светлость. Мускус лучше. Мне еще удалось раздобыть немного воска, так что вашу прическу не нужно будет закреплять жиром…

      – Сходи к графу Вользуанскому, предложи ему мазь и воск.

      – К графу?

      Лицо Туларо вытянулось, демонстрируя недовольство.

      – Он тебя не съест…

      – Видите ли, ваша светлость, говорят, его сиятельство не только в военное время предпочитает мальчиков. И я знаю, что это действительно так… И вы знаете.

      Герцог легонько пнул его ногой. Не больно, но очень обидно.

      – Слушай, Туларо, зачем графу мой оруженосец, когда у него есть свой?

      – Как это зачем, ваша светлость? Я красивый!

      Лертэно удивленно посмотрел на него, будто впервые замечая неземную красоту оруженосца. Эльжен гордо повертел головой, демонстрируя вздернутый нос, редко встречающийся у гвернцев. Монотонное чтение пажа внезапно прервалось. Мальчик тихо посапывал, положив голову на раскрытую книгу.

      Туларо быстро сообразил, как можно избежать покоев королевского советника.

      – Ваша светлость, давайте, я почитаю. Я с выражением буду.

      – Я сам себе почитаю. А ты иди сначала к графу Лескуло, у него наверняка все пажи вшивые вместе с оруженосцем. Они вместе с нами едут, и я не хочу, чтобы по мне опять что-нибудь ползало.

      – Граф Лескуло сейчас, наверное, спит. К тому же он может отказаться. Они же все варвары, ваша светлость. Я недавно разговаривал с оруженосцем Форльдока, того, который старший сын. Так вот у них, оказывается, не принято жевать мятных палочек. И при этом у него так воняло изо рта!

      – Где не принято? В Армалоне? Насколько я помню, при дворе уже несколько лет в моде мятные драже, с тех пор как лакрассарка стала женой его высочества.

      – Нет, я Армалон не имею в виду. Я про весь Мезеркиль.

      – Ах, это… Да, они, действительно, варвары.

      Туларо с готовностью закивал:

      – Да, ваша светлость, и моются они, дай бог, раз в месяц, вместо того, чтобы каждую неделю.

      – Туларо, а почему ты еще здесь?

      Эльжен терпеть не мог оруженосцев Вользуана и Лескуло. В принципе, те питали к нему похожие чувства, поэтому в полном молчании юноши посыпали порошком подушки дорожных повозок. Рядом стоял гвернский солдат в небольшой черной шапочке, плотно обтягивающей голову, и с интересом