Эрелинги. Дарья Панфилова

же должны подойти союзные войска Неверинга.

      Маршал зло усмехнулся.

      – Неверинг должен был выслать нам подкрепление еще два месяца назад, – сказал он. – А до сих пор мы воюем только своими силами. Странные союзники, советник. Насколько помню, вы вели переговоры.

      Ноарион не обратил внимания на укол и выжидающе посмотрел на герцога Милертского. Тот со вздохом произнес:

      – Полагаю, что о последствиях пленения моего брата никто сейчас думать не хочет?

      Королевский советник уверенно ответил:

      – Ваше высочество, вам лучше, чем кому-либо, известно, что государь не допустит своего плена. Но… Но даже если это произойдет, у Мезеркиля останутся регент и армия.

      Принц едва кивнул.

      – Значит, приходится выбирать: спасать короля или королевство, – тихо проговорил он.

      – Сейчас решение за вами, ваше высочество.

      Артори взглянул на фигурку старшего брата, размахивающую руками и стремящуюся избавиться от напиравших со всех сторон рользатцев. «Обречен», – подумал принц и повернулся к остальным сановникам, расположившимся чуть поодаль, задержав вопросительный взгляд на графе Вользуанском. Тот лишь печально покачал головой. Принц вздохнул, понимая, – дальше тянуть бесполезно. Было ли отступление предательством брата? В глубине души он знал, что – да. Но им с детства внушали, что они обязаны быть выше всего человеческого, они – правители Мезеркиля. Ради спасения королевства должно пожертвовать родной кровью, раз того требуют обстоятельства. Иначе это будет предательством короны. Впервые он почувствовал острую зависть к Рэссимонду. Тот, не раздумывая, пошел бы на поводу чувств и дал бы приказ идти в атаку. Он же был старше, немногим старше… может быть, несколько умнее… Их дед и отец потратили столько сил, чтобы в армии установилась железная дисциплина, чтобы рыцари не бросались сломя голову в самую гущу схватки, руководствуясь лишь собственным азартом и жаждой крови, чтобы эти благородные идиоты умели сдерживать свой пыл и подчиняться приказам. И один ненужный порыв, один проступок разрушил все, что создавалось годами. Была собрана мощная армия, Рользат был отброшен к границе, и здесь, едва ли не под стенами Сьера, они должны потерпеть поражение или перейти в оскорбительное отступление по вине самого короля, рискнувшего одним из первых броситься в бой, и преступного опоздания родичей. Что ж, на все воля Господа. Было жалко упущенной победы, было неприятно брать на себя решение об отступлении и не хотелось смотреть на пылающего негодованием Рэссимонда, орущего о рыцарских доблести и чести.

      Граф Вользуанский внимательно всматривался в гвернский фланг. Ему хотелось увидеть еще раз знакомую тонкую фигурку, которую он тайком от других и от самого себя выискивал среди солдат, начиная с отбытия из Артехея. Увидеть еще раз, пока не началось паническое бегство. Впрочем, он слышал, что «свободные сыны Гверна» не бегут, по крайней мере, никто не замечал гвернца, удирающего с поля боя. Если мальчик еще жив… Вдруг он улыбнулся и сделал знак рукой герцогу Артехейскому.

      – Ваше