Долгая дорога домой. Сару Брайерли

отпихивали, а могли и огреть. Мы, как голодные псы, грызлись за кость.

      Хотя обычно ночевал я поближе к реке и станции, близлежащие улицы тоже начал исследовать. Может, во мне снова проснулось врожденное любопытство, но еще меня вела надежда найти за новым поворотом что-нибудь съестное, а может, доброго лавочника или ящик с рыночными отбросами, до которых еще не успели добраться другие бродяжки. В большом городе – большие возможности!

      А еще город был полон опасностей. Помню, во время одной из вылазок я очутился в квартале теснившихся друг к другу ветхих домов и лачуг, держащихся лишь на бамбуке и изъеденной ржавчиной арматуре. Вонь стояла невыносимая, будто кто умер. Я заметил, что люди как-то странно на меня посматривают, создалось ощущение, что мне сюда нельзя. Встретил парней, куривших самокрутки, – они так на меня глянули, что я почувствовал себя не в своей тарелке.

      Один из парней, размахивая сигаретой в руке, встал и направился ко мне, что-то громко говоря. Остальные заржали. Я ни слова не понимал и стоял, не зная, что делать. Тут он подскочил и зарядил мне две оплеухи, не переставая мне что-то говорить. Я огорошенно замер и расплакался. Тот меня снова с силой треснул, я повалился на землю и заревел под гогот мальчишек.

      Поняв, что дело пахнет жареным и надо бы отсюда выбираться, постарался взять себя в руки. Встал, развернулся и пошел твердым шагом, как уходят от злой собаки. Лицо пылало. Может, если дать им понять, что я на их территории оставаться не собираюсь, меня оставят в покое? Но, когда они двинулись за мной, я бросился бежать со всех ног. Сквозь слезы углядел узкий проход между домами и влетел в него, как раз когда брошенный одним из преследователей камень ожег мне руку.

      Я протиснулся в проход и очутился в замкнутом дворе. Выхода не было, а по другую сторону кричали мальчишки. Во дворе было море мусора, и одна мусорная волна поднималась как раз у дальней стены – по ней можно было бы взобраться и сигануть через стену. Пока я прокладывал путь через двор, шайка появилась из другого хода, который я не заметил. Они стали выуживать будущие снаряды из ржавого бака, а главарь все на меня кричал. И вот первая бутылка взмыла в воздух и врезалась в стену позади меня. За ней последовали другие, пушечными снарядами свистя совсем рядом, – рано или поздно какая-нибудь попадет точно в цель. Спотыкаясь и пригибаясь, я добрался до мусорного холма, к счастью, мой вес он выдержал. Вскарабкавшись, я вылез на стену и побежал вдоль по ней, молясь, чтобы никто за мной не погнался. Бутылки продолжали лететь в стену и свистели у моих ног.

      Наверное, сам вид того, как я улепетывал, повеселил шайку. Они изгнали чужака со своей территории и гнаться не посчитали нужным – я и без того уносил ноги как можно скорее. Чуть позже я нашел прислоненную к стене бамбуковую лестницу, по которой спустился на чей-то задний двор. Прокрался через дом к входной двери и прошмыгнул мимо сидящей женщины с ребенком. Похоже, она меня даже не заметила, и я тут же смешался с толпой, желая поскорее вернуться к мосту.

      Даже у реки я