Двойная эмиграция. Катарина Байер

укутавшись одеялом почти с головой…

      Проснулась я от каких-то странных звуков: мне казалось, что кто-то наклонился надо мной, чуть-чуть приподняв одеяло, как будто рассматривая меня в темноте. Я затаилась. Человек постоял-постоял, потом почти неслышно вышел из хаты. Я тихонько спустила с кровати ноги и, стараясь не шуметь, отправилась следом за ним. Выйдя в сени, я затихла, прислушиваясь к звукам и шорохам на улице. Около крыльца кто-то шептался. Я затихла.

      – Говорю тебе, спит она!

      – Сходи снова проверь!

      – Зачем проверять-то?! Что я, Наталью не знаю! Пальто точно её! И платок этот она почти не снимая носит! Спит она! Да и одежда сухая! И волосы сухие! И тёплая она!.. – продолжил он мечтательно. – Я трогал! А с улицы холодная и сырая была бы! Дождик ведь моросит! И одежды сырой в хате нет, и сапоги сухие, я даже внутри потрогал – тёплые они.

      – А кто же тогда от нас так шустро в лес убегал?! Неужели не она?!

      – Не, не она это! Обознались мы! Да и не успела бы она из лесу вперёд нас до своей хаты добежать! Не Наталья это была! Точно!

      – А кто?!

      – Может какая другая жинка из соседней деревни?! Просто на Наталью похожая…

      – Ну, не знаю… По мне, так это точно Наталья! Зараза партизанская! Пойду-ка я сам теперь проверю, вдруг ты обознался!..

      Я осторожно, чтоб не зашуметь, стала пробираться обратно из сеней в горницу, чтоб спрятаться от непрошенного гостя под одеяло, и уже почти достигла своей цели, но нечаянно зацепила в темноте рукой стул, он загремел… Стараясь подражать сестре, я так же, как и она, нараспев заворчала: «Ой, те-е-е-мень! Ой, не-е-е-видаль!» После этого мне ничего не оставалось, как отправиться обратно в сени, пошаркивая ногами, чтобы сделать вид, что это Наталья бродит по хате. Выйдя в сени, я прошуршала к кадке с водой, которую Наталья зачастую называла «дижа». Погремев посильнее ковшом по её деревянному краю, я налила ведро уже немного подмёрзшей воды и занесла его в горницу. Стараясь всё делать как можно громче, я надеялась отпугнуть непрошеных гостей. На дворе ведь ночь, неужели они наберутся наглости снова зайти в дом?!

      Не зашли. Поверили!

      Я снова легла спать. Наталья жива – это главное! А всё остальное – утром…

      Проснулась я от ощущения, что кто-то опять стоит рядом со мной. Я затаилась…

      – Кто ты?! – услыхала я Натальин голос и высунулась из-под одеяла…

      На меня смотрело дуло винтовки. Уже светало. За дулом виднелась растрёпанная голова испуганной, но решительно настроенной Натальи.

      – Сестрёнка, не стреляй! Это я!..

      Почти до рассвета мы сидели и обсуждали, как нам быть. Сначала я рассказала сестре о ночном посещении её хаты полицаями и их разговоре у крыльца. Потом я поведала ей о своём решении и о добытой карте. Наталья задумалась, затем забрала у меня карту, вышла в сени и где-то её припрятала.

      В селе оставаться было опасно – списки всех жителей хранились у старосты и в немецкой комендатуре, а полицаи знали всех жителей в лицо. В поисках