Нетерпение сердца. Стефан Цвейг

и извиниться. Впервые я начинаю осознавать, что настоящее участие невозможно включить и выключить, как электрический контакт, и что каждый, кто участвует в чьей-то судьбе, частично лишается собственной свободы.

      «Но, черт побери, – досадую я сам на себя, – я ведь не обязан ходить к ним, каждый день тратя целый час лишь на дорогу туда и обратно». И подчиняясь тайному закону спутанности чувств, согласно которому раздраженный человек неосознанно направляет свой гнев на ни в чем не повинных людей, подобно тому как бильярдный шар передает дальше полученную энергию удара, мое дурное настроение оборачивается не против Йожи и Ференца, а против Кекешфальв. Пусть хоть раз подождут меня! Пусть увидят, что меня нельзя купить подарками и любезностями, что я не собираюсь являться в положенный час, словно массажист или учитель физкультуры! Я не хочу создавать прецедент, связывать себя обязательствами по привычке. Поэтому в своем дурацком упорстве я просиживаю в кофейне три с половиной часа, до половины восьмого, только чтобы убедить себя и доказать себе, что я совершенно свободен приходить и уходить, как мне заблагорассудится, и что мне абсолютно безразличны вкусная еда и великолепные сигары Кекешфальв.

      В половине восьмого мы наконец-то собираемся выходить. Ференц предлагает немного прогуляться по главной улице. Но как только я выхожу из кофейни позади своих приятелей, то сразу же на мгновение встречаюсь с чьим-то знакомым взглядом. Неужели это Илона? И действительно – даже если бы позавчера я не обратил внимание на винно-красное платье и широкополую панаму, то точно узнал бы ее по мягкой раскачивающейся походке от бедра. Но куда это она так торопится? Это не прогулочный шаг, а скорее быстрый бег. Как бы там ни было – нужно догнать милую птичку, даже если она так стремительно трепещет крылышками!

      – Пардон, – немного бесцеремонно прощаюсь я с озадаченными товарищами и перебегаю через дорогу вслед за развевающимся подолом платья. Я искренне и безудержно радуюсь тому, что мне по чистой случайности удалось застать племянницу Кекешфальвы в моем гарнизонном мирке.

      – Илона, Илона, стойте! – кричу я вслед девушке, которая продолжает идти с необычной скоростью; в конце концов она останавливается и при этом не выказывает абсолютно никакого удивления. Разумеется, она заметила меня, когда проходила мимо кофейни. – Илона, как же замечательно, что я встретил вас в городе. Мне уже давно хотелось прогуляться с вами по нашей резиденции. Или, может, вы предпочли бы заглянуть в знаменитую кондитерскую?

      – Нет, нет, – бормочет она с легким смущением. – Я спешу, меня ждут дома.

      – Ну, значит, подождут еще пять минут. На худой конец я напишу записку, в которой извинюсь за то, что задержал вас. Идемте, и не смотрите на меня так строго.

      Мне так и хочется взять ее под руку. Ведь я искренне рад встретить в своем другом мире именно ее, более представительную из двух девушек, и случись товарищам застать меня с этой красавицей, тем лучше! Но Илона продолжает нервничать.

      – Нет,