Ежевичная зима. Сара Джио

хотелось ответить, что я его уже встретила, и вот что из этого получилось, но вместо этого я только кивнула.

      – Да, – сказала я. – Мой корабль вот-вот войдет в гавань, не так ли? И твой тоже.

      Гвен моргнула.

      – Правильно, дорогая. – Она сжала мой локоть. – И сколько ты набрала чаевых?

      Я пожала плечами.

      – Четыре доллара.

      Гвен улыбнулась.

      – Прибавь к этому два моих и пять долларов Лона, и у тебя получится…

      – Мне все равно не хватит заплатить за квартиру, – обреченно ответила я.

      Гвен вздохнула.

      – Что ж, хоть что-то. Поцелуй от меня твоего милого сынишку.

      – Обязательно, – откликнулась я, открывая дверь на улицу. Мне в лицо ударил холодный ветер, запуская свои щупальца под старенький жакет и заставляя дрожать усталое тело. Когда я ступила на тротуар, то ахнула: моя ступня буквально утонула в свежем белом снегу. Не меньше десяти сантиметров! Господь всемогущий, снег? В мае? Погода была под стать миру: такая же жестокая и непредсказуемая. Я вздохнула. И как я теперь доберусь до дома? Трамваи наверняка не ходят!

      Я поняла, что должна идти – и быстро. До квартиры недалеко, но снег и дыра в подошве моего правого башмака сделают дорогу бесконечной. Хотя это уже не имело значения. Меня ждет Дэниел. Я двинулась в путь, но спустя полчаса мои ноги озябли, заболели, и я морщилась от боли, ощущая, как голая кожа касается земли. Я доковыляла до переулка, остановилась, оторвала кусок подкладки от платья и обернула им ступню. Смуглолицый мужчина присел на корточки возле мусорного бака. Он поддерживал небольшой огонь под самодельным навесом и помешивал угли палочкой. У меня заледенели руки, мне так хотелось тепла, но его неприветливый взгляд не позволил мне подойти. И потом, у меня не было времени на остановки. Дэниел ждал. Я поднялась на один холм, потом на другой. Ткань лишь на мгновение приглушила боль в обмороженной ступне, но потом боль вернулась снова, пульсирующая, острая. Еще два холма. Продолжай идти. Я должна быть дома до восхода солнца, чтобы поцеловать сына в тот момент, когда он откроет глаза. Я обязана это сделать.

      К тому времени, когда я добралась до квартиры, я уже не чувствовала ног, но торопливо вошла внутрь. Хотя в вестибюле не топили, температура была на десять градусов выше, чем на улице, и это немного согрело меня.

      – Эй, привет, красотка! – приветствовал меня мужчина, вышедший из салуна.

      Мне совсем не нравилось жить над салуном. Такое соседство означало, что мне каждый раз приходилось пробираться мимо полудюжины пьяных мужиков. Некоторые из них валялись в коридоре. Другие злились на весь свет и жаждали подраться. Но больше всего было тех, кто искал женщину. Один смело схватил меня за руку, но я сумела вырваться, взбежала по лестнице и успела забаррикадироваться в своей квартире. Когда я закрывала дверь, то на мгновение запаниковала. Я была так измучена, что мне никак не удавалось вспомнить: открыла ли я дверь ключом или дверь не была заперта? Но ведь я точно запирала дверь, когда уходила на работу вчера вечером! Усталость, похоже, сыграла со мной