Змий Огнеярый. Мистический детектив. Екатерина Блынская

смотрящая бабуля и заставила надеть юбки и платки, которые тут же и запродала им по полтиннику за штуку.

      Местные прихожане и наезжающие туристы в праздники создавали толпу в нижнем приделе Свято-Успенского храма. Когда приезжали паломники, к иеромонаху Иллариону и вовсе было не подступиться. Он по полчаса выслушивал исповедующихся, и люди покидали его с разными чувствами. Многим он отказывал в исповеди, коротко бросив: «Подготовься – приходи». Марья даже не думала к нему попасть. Она оглядывала стены и вдруг увидела справа усеянную головками горящих свечей большую икону святого Георгия, сидящего босиком на огромном крутоголовом белом коне и поражающего острым концом копья в разверстую пасть змия с раздвоенным языком. Марья на миг замерла посреди прохода, протиснулась к иконе и, увидав свое отражение в стекле, которым было забрано изображение святого, удивилась, насколько просто она выглядит в белом платочке, с выскочившими вокруг лица рыжеватыми, почти ржаными мелкими локонами.

      – На белом коне… – сказала Марья вслух, подёрнув плечами.– А в воротах… я…

      Марья забыла, зачем пришла, а служба меж тем началась.

      Так она и простояла до самой исповеди, пока ее не подперла очередь.

      Дьяконы и алтарник с пономарем Саввой прошлись по церкви с кадилами. Марье стало душно. Защекотало в носу, в горле, и она, чтобы не раскашляться или не чихнуть, выбежала, перекрестившись, за дверь.

      На чистом воздухе ей стало легче дышать. От далёкого горизонта шла косматая темно-серая, словно дымчатая, туча, на фоне которой белели клочки загулявших облачков. Пели птицы. Возле своего дома хорошо была видна старуха Серафима в черном платье и темном платке вокруг лица, завязанном на макушке в узел. Она обрезала какие-то кустики в палисаде.

      – Марья! – окликнул вроде бы знакомый голос.

      Марья обернулась. Это был участковый Николай Бушин, при полном параде и в сапогах. Полицейская форма ему очень шла. Из-под фуражки торчали белобрысые, чуть отросшие на шею волосы. Участковый не особенно следил за своей прической. Он был белобрыс до того, что и ресницы отливали какой-то жемчужной белизной. Марье даже показалось, что он альбинос, особенно по тому, как легко краснели его гладковыбритые щеки.

      – А, это вы, – ласково сказала она, и участковый выпрямился и приосанился. – А я как раз хотела кое о чем у вас поинтересоваться.

      – Да? – растерялся Бушин. – Пожалуйста. Как ваши сборы?

      – Все хорошо. Записываю потихоньку. Палладия перлы выдает, а Серафима рассказывает, что вчера ночью видела огненного змия. Вот не знаю… В других местах мне говорили, что змии прилетают к вдовам, оборачиваясь умершими мужьями. Или в столпы превращаются.

      – Нет, Серафима точно не вдова. Она даже и замужем не была. А эта, трясогузка вредная, не досаждает вам?

      – Марионилла?

      – Она.

      – Нет вроде бы. Все хорошо. Да что вы ее вредной-то все зовете? Попробуйте-ка немым жить! – заступилась Марья.

      Участковый сощурился.

      – А еще что?

      – А еще