Инсургент. Вероника Рот

в виду…

      – Слушай меня внимательно, – говорю я тихо. Гляжу поверх ее плеча, чтобы убедиться, что нас не услышит Тобиас. Но вижу там лишь сидящих в углу Калеба и Сьюзан, передающих друг другу туда-сюда банку с арахисовым маслом. Тобиаса нет. – Я не дура, – продолжаю я. – Я вижу, ты просто хочешь его использовать. И я скажу ему об этом, если он сам уже не догадался.

      – Дорогая моя девочка, я – член его семьи, – отвечает она. – Я – навсегда. А ты – явление временное.

      – Ага, – говорю я. – Мама его бросила, папа бил. Как он может не хранить верность такой чудесной семье?

      Я ухожу. Мои руки трясутся. Я сажусь на пол рядом с Калебом. Сьюзан уже на другом конце комнаты, помогает убираться бесфракционнику. Он дает мне банку с арахисовым маслом. Я вспоминаю ряды кустов арахиса в теплицах Товарищества. В нем много жиров и белков, а это важно, особенно – для бесфракционников. Я зачерпываю немного масла пальцем и слизываю.

      Следует ли мне рассказать ему то, что только что поведала Эвелин? Я не хочу давать ему повод думать, что Эрудиция – у него в крови. Я не собираюсь помогать ему вернуться к ним.

      Пока что я оставлю эти сведения при себе.

      – Мне надо с тобой кое о чем поговорить, – предлагает Калеб.

      Я киваю, продолжая слизывать арахисовое масло, теперь уже с неба.

      – Сьюзан хочет сходить к альтруистам, проведать их, – говорит он. – Я тоже. А еще мне необходимо быть уверенным, что с ней ничего не случится. Но тебе нельзя быть здесь одной.

      – Не проблема, – отвечаю я.

      – Почему бы тебе не присоединиться к нам? – спрашивает он. – Альтруисты с радостью примут тебя обратно, я уверен.

      Я также. В Альтруизме не копят обиды. Но я и так пребываю на краю пропасти отчаяния. Если вернусь в фракцию, к которой принадлежали мои родители, она меня поглотит.

      Я качаю головой.

      – Мне надо отправиться к правдолюбам и выяснить, что происходит, – заявляю я. – С ума сойду, если не узнаю.

      Я с трудом улыбаюсь.

      – Но ты иди, конечно. Ты поддержишь Сьюзан. Ей сейчас вроде лучше, но ты ей все равно нужен.

      – Хорошо, – соглашается Калеб. – Ну, попытаюсь присоединиться к вам позже. Будь поосторожнее.

      – Разве я не всегда такая?

      – Нет, думаю, нормальное слово, которое тебе подходит всегда, это «безрассудная».

      Он слегка сжимает мне здоровое плечо. Я отправляю в рот следующую порцию арахисового масла.

      Из мужской душевой выходит Тобиас. Вместо красной рубашки Товарищества на нем черная футболка, а его короткие волосы блестят от воды. Наши взгляды встречаются, и я понимаю – пора в дорогу.

      Район правдолюбов большой, как целый мир. По крайней мере кажется мне таким.

      Они живут в большом бетонном здании, рядом с тем, что когда-то было рекой. Вывеска на здании сохранилась не полностью, остались буквы «MERC IS MART». Когда-то это было название «Merchandise Mart» – «Товарный супермаркет», но большинство людей называют его «Merciless Mart»[1], «Супермаркет Безжалостности». Поскольку правдолюбы беспощадны, хоть и честны. Самим

1

Игра слов. «Merciless Mart» (англ.) – дословно: рынок безжалостности.