Курс. Андрей Васильевич Евсиков

тройка абзацев добавлена по просьбе Саныча, сокрушающегося по поводу того, что я не написал о самом главном”)

      Саныч считал дело воспитания сержантов самым важным и подходил к нему фанатично. Он готовил их по ночам, уезжая домой после часа ночи на такси, а в шесть уже был на службе. На третьем курсе старше командира отделения и старшины начальников не будет. По крайней мере, так заявлял Саныч. Но и на деле, если командир отделения сказал: «НЕТ», то никакие погоны не могли этого курсанта вырвать в увольнение. Как это было с Шурой Шевченко, когда за ним пришел грозный замначальника училища полковник Гольтяев, а командир отделения сказал «нет». Гольтяев попытался приказать Санычу, но тот протянул ему увольнительную записку и сказал: «Пожалуйста! Увольняйте! И сами подпишите». Тот плюнул и больше никогда не приходил с подобным.

      На третьем курсе и до выпуска заправляли всем младшие командиры. А в отсутствие Саныча увольнял старшина Сопов. Когда кого-то задерживал патруль, и обнаруживалось, что увольнительная подписана Соповым, замполит поднимал переполох. Он пытался орать на Саныча на совещании у начальника факультета и заявлять, что у него на курсе бардак. Саныч невозмутимо предлагал замполиту почитать устав и обязанности старшины роты в нём, где пункт гласил: «В отсутствие командира роты старшина выполняет его обязанности». И начальник факультета Рубцов замполита затыкал!

      Получив достаточный уровень уверенности в сержантском составе, Саныч иногда пользовался этим для некоторых вольностей. Вскоре пришёл новый начальник училища и начал «наводить порядок», устно приказав начальникам курсов перейти на казарменное положение. Саныч повесил на стул в канцелярии китель, на стол положил фуражку и позвал старшину Сопова. Тот доложил о прибытии, а Саныч спросил у него: «Где начальник курса?» «Не понял?» – сразу не сообразил старшина. Саныч встал, отошел к двери и повторил вопрос. Сопов сообразил и ответил: «Где-то здесь». «Молодец! Соображаешь», – удовлетворился Саныч и стал приходить только к подъему, причём, когда курс уже стоял на улице.

      Правомерно считается, что именно на сержантском составе держится вся армия. Но редко кто вдаётся в подробности – что за этим стоит в военном училище. А стоит за этим гибкость подходов и компромиссов, возведённая в степень искусства. Парадокс заключается в том, что ты должен требовать, принуждать и наказывать тех, с кем ты живёшь и по-своему зависишь от них. Любой срыв в беспредел, или другая крайность – проявление беспринципности, уничтожают твой статус и карьеру сержанта в ноль и сразу. Так и живёт сержант, умело лавируя между интересами личного состава и требованиями офицеров, и каждый промах стоит ему полной или частичной потери авторитета или доверия командования.

      Проблема сержантства оставалась на протяжении всех пяти курсов, пока существовала ответственность за всё, что творило отделение, и как эффективно оно выполняло поставленные задачи. На это накладывалось обстоятельство полной бездомности