Черное Рождество. Наталья Александрова

у него частицу жизни навсегда. Но некогда было прислушиваться к себе, ведь они еще не спаслись окончательно.

      Неожиданно дверь хижины отворилась, и на пороге появилась свежая, как заря, девушка в простом крестьянском платье. Увидев незнакомых людей, она смутилась и отступила к дверям.

      – Ой, Поля, ты не один… – Голос ее был чист, как горный ручей.

      – Ничего, Лизанька, – успокоил ее старик, – эти люди отогреются и уйдут. Ты что-то хотела?

      – Вот, Поленька, я ложку серебряную принесла, сделай мне браслетку с тем синим камушком!

      – Сделаю, родная. Обожди маленько.

      – Я попозже зайду. – Она метнулась к двери, встретив жесткий взгляд Бориса.

      – Постой, постой, девочка! – резво поднялся Аристархов. – Не бойся, посиди здесь.

      – А камушки дашь посмотреть?

      – Иди сюда. – Он усадил ее в уголок и высыпал из лукошка блестящие разноцветные камушки.

      Она по-детски захлопала в ладоши и засмеялась.

      – Так и живете? – неприятно усмехнувшись, спросил Алымов. – Там, в городе, настоящая бойня, кровь, смерть, а у вас здесь рай, искусство, девушки красивые ходят…

      – Оставьте девушку в покое! – резко проговорил старик и добавил тише: – Вы что, не поняли, что она блаженная? Они с матерью живут тут недалеко… после того как их выгнали из имения.

      – Знакомое дело, – процедил Борис, – простите, мы не поняли. Разучились, знаете ли, за последнее время в девушках разбираться.

      Они помолчали.

      – Однако, – начал Борис, – вы не боитесь отпускать ее одну? Времена сейчас страшные…

      – У кого поднимется рука обидеть блаженную? – высокопарно начал Аристархов, но Борис перебил его, вскочив на ноги:

      – Господин художник, очнитесь! Перестаньте витать в эмпиреях! На дворе двадцатый год! Посадите ее под замок, хотя бы на то время, пока шляются здесь всякие красно-зеленые. Она слишком красива…

      – Я понял, – пробормотал Аристархов.

      – Вряд ли, – пожал плечами Борис, – но я вам советую быть более осторожным.

      – Что вы собираетесь делать дальше? – спросил Аристархов.

      – Спасаться, – вздохнул Борис, – нам нужна лодка.

      – Вряд ли на лодке вы доберетесь до Керчи, – возразил старый художник.

      – Но пеший путь на Туапсе был отрезан красными еще рано утром. – Борис вспомнил слова Саенко, чтобы они с Алымовым пробирались на французский миноносец «Сюркуф», и повторил: – Нам очень нужна лодка.

      – Когда стемнеет, я провожу вас на берег и укажу рыбачью лодку, – пообещал Аристархов, – это все, что я могу для вас сделать.

      – Вы уже и так много сделали – спасли нам жизнь, дали отогреться…

      Аристархов махнул рукой и отошел к Лизаньке.

      Миноносец «Сюркуф» стоял на рейде в прямой видимости берега, поэтому его командир капитан Жиро очень нервничал. Остальные корабли союзников ушли в Крым, но таинственный пассажир «Сюркуфа» просил еще немного подождать. Жиро не стал бы так рисковать, но этот русский