Осиновая корона. Юлия Пушкарева

такому лицемерию. А Великая война и королева Хелт? Чего стоил один знаменитый захват Хаэдрана с морским чудовищем? И хватает же теперь совести у короля Хавальда клеймить всех магов «чернокнижниками» и «проклятьем Обетованного»…

      С другой стороны, разве поведение ти’аргских лордов – не большее лицемерие? Присяги каждого из них, включая её семью, Ледяному Чертогу – сквозь стиснутые зубы, через боль и позор?

      И то, что делает наместник Велдакир. Странно – но именно нескончаемый, длиной в толстый свиток, рецепт якобы «простенького» отвара воинской силы заставил Уну впервые задуматься о том, что за человек наместник. Говорят, раньше он был обычным лекарем. До какой же степени нужно измениться, чтобы творить с людьми такие вещи? Такие, как с безвинным дядей Горо и Риартом Каннерти – пусть даже только по убеждённости Индрис…

      Наверное, до такой же, до какой изменилась она сама.

      Палец Уны замер на одной из строчек рецепта, и Индрис решила, что её озадачил ингредиент. Маленькая смуглая рука по-свойски обхватила край столешницы.

      – Что-то не так, Уна? – (Уже с неделю назад из речи Отражения исчезло насмешливое «миледи»). – Это обычная ежевика. Её тут полным-полно.

      Уна перечла полувыцветшую строчку, а потом и следующие за ней. «Листья ежевики, собранные лично волшебником или травником в третью или седьмую ночь лунного цикла. Волшебник или травник должен высушить листья и измельчить их в порошок серебряным орудием. Вес листьев составляет половину от веса мяты и кленовой коры, взятых вместе. При большем весе мышцы и связки воина перенапрягутся, и он может пострадать».

      – Строгие пропорции, – пробормотала Уна, стараясь не вдаваться в то, как такое вообще возможно. Индрис кивнула, заправив за ухо пушистую прядь; её волосы из благопристойных тёмно-каштановых уже превратились в винно-красные.

      – Пропорции – главное при изготовлении зелий. Всякое их нарушение приводит к гибели целого. Я выбрала этот рецепт, именно чтобы приучить тебя к внимательности и аккуратности. Он несложен, но для этого идеален. Мы всегда предлагаем его способным ученикам.

      Явно только «беззеркальным», подумалось Уне. Трудно представить, чтобы мать учила Гэрхо «внимательности и аккуратности» – а если и учила, то безуспешно.

      Но она, конечно, не стала произносить это вслух.

      – Ни разу не встречала ежевику в окрестностях замка.

      – Зато я встречала, – улыбнулась Индрис. – В осиннике за западной стеной, у усыпальницы вашего рода. Через две ночи как раз будет нужная фаза луны.

      – И я пойду собирать ежевику? – спросила Уна, чувствуя детский азарт и немного его стесняясь. Правда, смущает место: имеет ли она право так быстро тревожить отца и дядю Горо своими, как выражается мама, «заумными игрушками»? Имеет ли право предаваться чему угодно, помимо скорби?.. Её новое зеркало вздрогнуло, всей рамкой вжимаясь в пояс; Уна ещё не привыкла к нему и испуганно выдохнула. – Мне не хотелось бы идти одной. В первый раз, по крайней мере.

      – Я пойду с тобой, если