Осиновая корона. Юлия Пушкарева

всё больше бледнея, пробежала глазами своё письмо. Неужели не спросит?..

      Бри на цыпочках двинулся к двери, но окрик леди Моры остановил его. На её щеках – вместо недавних дружелюбных ямочек – выступили розовые пятна.

      – Бри, возьми это, отнеси на кухню и брось в печь! – (Унизанные кольцами пальцы безжалостно скомкали лист; Уна нервно сглотнула, глядя, как в белом кулаке исчезают мелкие завитушки чьего-то почерка). – Или просто в очаг – как сочтёшь нужным. Сожги так, чтобы ни клочка не осталось. Ты понял?

      – Да, миледи, – Бри подскочил и с поклоном забрал комок. Уна видела, что он слегка напуган.

      – Я запрещаю кому бы то ни было разворачивать и читать это, – нараспев продолжила мать. Уна давно не видела у неё таких тёмных свирепых глаз – даже на тракте страха в них было больше, чем ненависти. – Ты слышал меня? Кому угодно. Могу и порвать, но хочу, чтобы ты понял, как я доверяю тебе. Сожги это лично, своими руками, Бри. Это ясно?

      – Ясно, миледи.

      Пот выступил над верхней губой у Бри, вокруг пореза от бритвы (Уна раздражённо подумала, что он, похоже, никогда не научится бриться, как подобает мужчине); капельки отчётливо сверкали при свете канделябров и настенных факелов.

      Он снова поклонился и вышел – чуть более торопливо, чем всегда.

      Уна прикусила щёку изнутри, старательно не глядя на кипящую от злости мать.

      Нужно всё-таки попытаться.

      – Это было письмо на твоё имя?

      – На имя семьи Тоури. – (Мать откинулась на спинку стула и в несколько глотков осушила бокал с вином. Потом выдохнула, силясь успокоиться. Всё её мягко-округлое, располневшее тело было перекручено, будто от боли). – На твоё и моё.

      – От кого?

      – От лорда Элготи и его сына.

      – Что там было, матушка? Я имею право знать.

      Леди Мора улыбнулась, отломив от пирожного крошечный кусочек. Она всегда любила сладкое, а мёд был её отчаянной страстью.

      – Нет, Уна. Не имеешь. Ничего важного – просто оскорбительная глупость. – (Она встряхнула головой). – И мы не будем обсуждать это при посторонних… Доченька.

      Доченька. Уна опустила глаза; сейчас это слово почему-то звучало хуже ругательства.

      Интересно, есть ли заклятия, чтобы восстановить бумагу из пепла? И под силу ли ей будет такое?

      Или, может, просто встать и выбежать следом за Бри?.. Он отдаст ей письмо, если она попросит.

      Нет, это тоже не выход. Уна вдруг вспомнила, что молодой Нивгорт Элготи был другом Риарта. Или, по крайней мере, приятелем. Они часто охотились вместе, рыбачили на озере Кирло… Что такого могло быть в том письме?

      – И к тому же, – прибавила мать, доедая пирожное, – мне кажется, что кое-кто ещё тоже не желает посвящать нас в свои дела. – (Она с улыбкой посмотрела на Индрис, которая уже спокойно свернула и отложила своё письмо). – Так почему бы и мне не сохранить свой секрет? Разве у каждой женщины нет своих тайн?

      – Возможно. Но мне нечего скрывать, леди Мора, – сказала Индрис, невозмутимо