Лакомый кусочек. Маргарет Этвуд

было, и скинули обувь. Клара уже была босая. Говорить было трудно: всеобщее внимание было приковано к хныкающей малышке, и какое-то время был слышен только ее голос.

      Мне показалось, что Клара позвонила, ища во мне спасения, но теперь я поняла, что ничем не смогу ей помочь, да она и не ждала от меня ничего такого. Меня вызвали просто быть свидетелем, а может, своего рода вентилятором, способным одним своим присутствием хоть немного развеять скуку.

      Малышка перестала хныкать и загукала. Эйнсли молча выдирала травинки.

      – Мэриен, – произнесла наконец Клара, – ты не могла бы подержать Элейн? Она не любит ходить, а у меня уже руки отваливаются.

      – Я ее подержу, – неожиданно сказала Эйнсли.

      Клара отцепила девочку от себя и передала со словами:

      – Давай, маленькая пиявка! Иногда мне кажется, что она вся покрыта присосками, точно осьминог.

      Она привалилась к плетеной спинке стула, закрыла глаза и сразу стала похожа на диковинное растение – на набухший клубень, выпустивший наружу четыре белых корня и бледно-желтый цветочек. В листве дерева звенела цикада, и этот монотонно вибрирующий звук впивался в мозг, как горячая иголка солнечного света.

      Эйнсли неловко сжимала малышку, с любопытством заглядывая ей в личико. Я невольно поймала себя на мысли: как же они похожи, эти два лица! Девочка смотрела на Эйнсли такими же, как у той, круглыми голубыми глазищами, но из чуть приоткрытых розовых губок пузырилась слюна.

      Клара подняла голову и открыла глаза.

      – Может, вам чего-нибудь принести? – спросила она, вспомнив, что играет роль хозяйки.

      – Не надо, мы в норме, – поспешно ответила я, с тревогой представив себе, как она тяжело поднимается со стула. – Может быть, тебе что-то принести? – Мне было бы приятно заняться чем-то нужным.

      – Джо скоро придет, – сказала Клара, словно извиняясь. – Поговорите со мной. Что у вас новенького?

      – Да в общем, ничего, – ответила я и задумалась, что бы могло ее заинтересовать, но о чем бы я ей ни рассказала – о работе, или о местах, где я побывала, или о меблировке квартиры, – все это только послужило бы Кларе напоминанием о ее собственной застойной жизни, о недостатке пространства и свободного времени, о привычной рутине, состоящей из вызывающих клаустрофобию бытовых мелочей.

      – А ты еще встречаешься с тем милым парнем? Такой красавчик. Как же его зовут… Он еще за тобой один раз заезжал.

      – Ты имеешь в виду Питера?

      – А кого же еще, – сварливо встряла Эйнсли. – Он ее монополизировал! – Она скрестила ноги и положила малышку себе на колени, чтобы закурить.

      – Звучит обнадеживающе, – заметила Клара мрачно. – Кстати, угадай, кто вернулся? Лен Слэнк. Звонил на днях.

      – Да что ты! И когда? – Я рассердилась, что тот не удосужился мне позвонить.

      – Неделю назад, так он сказал. Еще сказал, что хотел тебе позвонить, но не смог найти твой номер.

      – Мог бы узнать в городской справочной, – сухо