Проект 2.0. Наталья Федюшина

на ваш вывод? Неужели потеря памяти?

      – Хватит, Кора! Вопросы здесь задаю только я!

      Лицо доктора изменилось, и стало не по себе. Напряжение в воздухе ощущалось кожей. Пришлось отвести взгляд. Надежда услышать ответы улетучилась как дым на ветру. Я боялась доктора. Он этого и хотел. Мужчина упивался моим страхом и болью, которые точно видел в глазах. Доктор выждал паузу, после чего непринужденно продолжил, снова перейдя на «вы»:

      – Вам интересна причина? Она глубже, чем кажется на первый взгляд. За все время, проведенное в кабинете, у вас не было приступов. Вы не помните о них, но я не забыл и считаю, что это хорошее начало.

      Не дожидаясь ответа, он резко встал и вернулся к столу. Мужчина нажал на него пальцем, и столешница засветилась белым светом. Не большая часть отделилась от общего полотна и осталась в руке доктора, напоминая собой прямоугольную карточку.

      – Вас отведут в наблюдательную палату, ― сказал он.

      – Наблюдательная палата?

      – Вы будете жить за стеклом. Так удобней всего следить за изменением реакций пациента на внешние раздражители. Чтобы было легче перенести такую процедуру, предлагаю представить, что живете в социуме среди людей, где каждый может смотреть на вас, осуждать или желать телесной связи.

      Глаза округлились, и слова протеста застряли комом в горле. Когда медсестра вела по коридору в кабинет доктора, хотелось исчезнуть и не видеть смотрящих на меня злобных глаз. Сидеть в закрытой палате ― ужасно, но ощущать на себе взгляды всех этих людей будет гораздо хуже. Я изначально чувствовала, что не подхожу их обществу. Они отторгали меня, словно живой организм, который борется с раковыми клетками. Есть типы людей похожие на почерневшую часть тела. Ее лучше сразу ампутировать. Амнезия только растягивает этот процесс, исход которого и так уже ясен.

      – Я не хочу.

      – Что простите?

      – Не хочу становиться для кого-то представлением.

      – Тогда вы вернетесь обратно в крыло потерянных для общества. Пациенты, которых там запирают, не поддаются лечению. Их желание жить теряется где-то в подсознании и загоняет в угол словно крысу, которая сама желает лишиться головы.

      Воспоминания еще ярко вырисовывали в голове мрачные тени на стенах коридора. Запах запекшейся крови въелся в одежду и преследовал даже в начисто убранном кабинете. Кажется, зловонье не покидало крыло потерянных для общества веками, как и меня уверенность в том, что таким пациентам не давали мыться, гулять, даже есть. Они просто умирали. Изображение рыбки на руке было последним и единственным, что пациенты видели перед смертью. Не хотелось, чтобы так все закончилось.

      – Придется согласиться на ваши условия. Нет никакого желания возвращаться в грязную палату.

      – Так я и думал.

      Доктор помог встать с дивана и провел к выходу. Когда дверь открылась, Маргарет уже ждала нас на пороге. Если она и была удивлена увидеть предложенную доктором карточку, но не подала виду. Медсестра кивнула и сунула ее себе в карман, буркнув под нос что-то неприятное.

      – Можете