Почтамт. Чарльз Буковски

в Уэнтли поставил меня перед ящиком. В нем почты и так было под завязку, а я стал пихать еще больше вместе с другим подменным. Такого ящика я никогда в жизни не видел! Чья-то гнусная шутка. Я насчитал в нем 12 связок. На полгорода хватит. Мне только предстояло узнать, что весь маршрут идет по крутым холмам. Кто его придумал, совсем, наверное, ёбу дался.

      Мы подняли и выволокли его, и только я собрался уходить, как бугор подошел и сказал:

      – Я тут не смогу тебе дать никого в помощь.

      – Все нормально, – ответил я.

      Хрен там, нормально. Только гораздо позже я узнал, что он – первый кореш Джонстона.

      Маршрут начинался от участка. Первый из 12 отрезков. Я вышел под стену воды и покандюхал вниз по склону. То был нищий район – домишки и дворики с почтовыми ящиками на одном гвозде, внутри полно пауков, а за окошками старухи вертят самокрутки, жуют табак, мычат что-то своим канарейкам и смотрят на тебя, придурка, заблудившегося под дождем.

      Когда трусы намокают, они сползают вниз, вниз, вниз они сползают, облепляют ягодицы, а мокрую резинку этой дряни поддерживает только промежность штанов. Дождь размыл чернила на некоторых письмах; сигарета гореть не хотела. Нужно постоянно лазить в мешок за журналами. Первый отрезок, а я уже устал. Ботинки облепило грязью, по весу они стали, как сапоги. То и дело я натыкался на что-нибудь скользкое и чуть не падал.

      Открылась дверь, и старушка задала мне вопрос, слышанный уже сотню раз:

      – А где сегодня мой обычный почтальон?

      – Дама, ПРОШУ ВАС, откуда я знаю? Откуда, к чертовой матери, мне знать? Я – здесь, а он – где-то в другом месте!

      – О-о, так вы и впрямь хулиган какой-то!

      – Хулиган?

      – Да.

      Я рассмеялся и вложил толстое промокшее письмо ей в руку, перешел к следующей двери. Может, на горке получше будет, подумал я.

      Еще одна старая кошелка – хочет казаться милой, спрашивает:

      – А вам не хотелось бы зайти и выпить чашечку чаю, подсушиться немножко?

      – Леди, неужели вы не понимаете, у нас нет времени даже трусы подтянуть.

      – Трусы подтянуть?

      – ДА, ТРУСЫ ПОДТЯНУТЬ! – заорал я на нее и ушел под стену дождя.

      Закончил я первый отрезок. Он занял у меня около часа. Еще одиннадцать таких – значит, одиннадцать часов. Невозможно, подумал я. Должно быть, они повесили на меня самый поганый маршрут.

      На горке оказалось хуже, поскольку туда приходилось тянуть еще и собственную тушу.

      Полдень пришел и ушел. Без обеда. Четвертый или пятый отрезок. Даже в сухой день маршрут был бы невозможен. А теперь – невозможен настолько, что нельзя даже подумать о нем.

      Наконец я вымок так, что решил: тону. Отыскал крыльцо с козырьком, где капало не очень сильно, встал и умудрился зажечь сигарету. Сделал примерно три спокойные затяжки, когда услышал за спиной голосок еще одной старушенции:

      – Почтальон! Почтальон!

      – Да, мэм? – спросил я.

      – У ВАС ПОЧТА МОКНЕТ!

      Я опустил глаза к мешку и