…Имя сей звезде Чернобыль. К 35-летию катастрофы на Чернобыльской АЭС. Алесь Адамович

кланы.

      6. […]

      Встреча.

      Беседа у М. С. Горбачева – 24.02.88

      Приехали мы с Д.А. [Граниным][27] к 11.

      Вышел навстречу…

      …И тут я поблагодарил за Комиссию, к/отор/ую М.С. прислал в Белоруссию в ответ на мое письмо.

      Засмеялся, как при упоминании про часы, видно, что и тут знакомы ему отнюдь не добрые слова в адрес Адамовича. Засмеялся: мол, испуг был, может быть, и лишний, в письме, но это не вредит делу. Я про то, что не очень и лишний-то испуг, а вот сегодняшнее спокойствие – похуже. Про ситуацию, когда врачи вахтовым методом живут в Брагине один месяц, а дети? Про 20 тыс/яч/ тонн зараженного мяса. Про 40 кюри на Могилевщине (3–5 деревень), а потолок – 15. Про то, что Белоруссия получила в 4–6, если не в 10 раз больше, чем Украина, что продукты получаем зараженные и размазываем по всей республике.

      Он явно был обескуражен, встревожен:

      – А говорят, что уже все, что можно людей возвращать. Напиши! (Он меня – на «ты».) Напиши все это, надо вернуться к этому делу.

      Ну, тогда я и про то, что мне [рассказал] Легасов, и что я с его разрешения записал: какая АЭС взорвется следующая (в Армении или под Ленинградом), какая это радость – 14 станций эти, да и другие. США уже их не строит с 1978, а мы? Если считаем, что лишь через 10–15 лет будет толк от них – на быстрых нейтронах и т. д.

      – Если еще один Чернобыль – это сломит наш народ!

      Согласился, видно было, как эта мысль его обжигает.

      – Напиши! Все это напиши!

      Я – про то, что еду в ФРГ.

      – Ну, до 8 марта, вернувшись, напиши.

      Он прямо-таки настаивал. Договорились, как смогу передать ему бумаги напрямую.

      Про то сказал, что кланы ученые, и это мешает им сказать всю правду, которую, я от них слышу, которую друг другу говорят. (Про Легасова: мол, и он виноват в Черноб/ыльских/ делах.) Да, верно, но теперь готов смотреть правде в глаза – это я сказал. И добавил: «Как и Сахаров искупает бомбу свою».

      Это – к письму материал.

      Я специально не называю имена круп/ных/ специалистов, академ/иков/, к/отор/ые мне помогли понять, неспециалисту, тяжелую истину. Думаю, что и Воробьев, и Легасов, и Васильев, и Шейндлин[28] и др. сами выскажутся, более научно, о том, о чем я здесь пишу. У писателя нет их знаний, но нет и клан/ово/-науч/ной/ предвзятости, стесненности.

      Нужна открытая, шир/окая/ дискуссия, в усл/овиях/ гласности/. (Впрочем, спор уже начали «М/осковские/ н/овости/»)…

      Чернобыльский СПИД – ослабл/яет/ иммун/итет/ системы и др., не распознает заболевания (вылавливать, предупреждать, а не списывать на обыч/ные/ заболевания).

      Генетич/ески/ (рождение неполноц/енных/) – это уже начинается.

      Неск/олько/ лет – лейкемия.

      Через 10–20 лет скажутся раковые на тыс/ячах/ и тыс/ячах/. Опять-таки необх/одимы/ меры.

      И прежде всего: не платить рубли (гробовые) и предложить/ Витеб/скую/ обл/асть/.

      Не производить зараж/енные/ продукты, не размазывать по респ/ублике/ и стране.

      Притом республ/ика/ в неравном полож/ении/. Во-первых, идет то, что не идет в др. р/айо/не. Хотя если уж на то пошло, съесть в Чите бел/орусское/

27

 Гранин Даниил Александрович – русский писатель, соавтор А. Адамовича по «Блокадной книге».

28

 Шейндлин Александр Ефимович – академик, директор института высоких температур АН СССР, инициатор создания Московского энергетического клуба.