Карантин. Александр Накул

кажется очень загадочным.

      Смуглое азиатское лицо Шоно было по-прежнему непроницаемым.

      – Я думаю, нам лучше поговорить в помещении. В комнате не так холодно, и легче проверить, что тебя не подслушивают. А ещё в комнате можно пить чай.

      – И куда вы предлагаете отправиться?

      – Туда, куда вы и так шли.

      – Откуда вы знаете, что я не просто вышла на прогулку?

      – Люди редко гуляют в такую погоду! И никогда – по улице Карасёва в Копище.

      – Мои родственники вам не образуются.

      – Если они работают с вами – то напротив. Вы сами увидите.

      – А вы самоуверенный. Но прячетесь за загадки.

      – Я предлагаю идти.

      – А как же моё имя?

      – Думаю, со временем вы его назовёте.

      Они зашагали дальше, прочь от оранжевого ореола. Шоно опять стал безмолвен, как монгольский хариус.

      Путь снова лежал по бороздке в синем ночном снегу. На другой стороне улицы – заброшенные участки, ставшие маленькими квадратными пустынями – один, другой, третий…

      Вдруг сугробы закончились. Они на расчищенный участок перед добротным дощатым забором с медным почтовым ящиком. Похоже, хозяин неплохо поработал лопатой – под удивлёнными взглядами редких прохожих.

      Дом за забором сливался с деревьями, похожими на чёрные облака.

      – Ты так и будешь за мной ходить?– не выдержала девушка.

      Шоно тоже остановился.

      – Вы всегда можете меня прогнать.

      – И чего ты ждёшь?

      – Хочу убедиться, что меня прогонит хозяйка.

      Девушка хмыкнул и повернулась к воротам. Затянутая в перчатку рука

      Очень долго ничего не было – только всё те же снег, холод и ночь. Потом с той стороны забора стукнула невидимая дверь и тяжёлые шаги захрустели по снегу.

      – Это я, Марыля!– крикнула девушка.

      Шоно спокойно кивнул. Он узнал имя, как и было сказано.

      Шаги приближались.

      – Тут со мной кто-то…– девушка осеклась, и продолжила тише,– какой-то монгол. Или бурят, я в них не разбираюсь. Говорит, что тебя хочет видеть.

      В воротах открылось замаскированное окошечко – узкое, не больше тюремного глазка. На лицо Шоно упал свет бордового, как кисель фонаря. Он зажмкрился

      – Шоно – это вы?– спросил старый, но ещё сильный голос.

      – Именно так.

      – Заходите.

      Щёлкнул замки – один и второй. Калитка отворилась. За ней виднелся сумрачный сад, озарённый багровым заревом фонаря.

      Марыля бросила на Шоно ещё один подозрительный взгляд и пошла внутрь. А он – следом за ней.

      3

      Ноги ступали по припорошенной снегом мощёной дорожке. За спиной захлопнулась калитка и Шоно успел разглядеть в приглушенном свете красного фонаря, что задняя сторона калитки обвита паутиной металлических пластин, а над узким, как амбразура, окошечком – стальной крест.

      Фонарь погас. Хозяйка степенно обогнула гостей и зашагала к дому. Фонарь она уже погасила, и шагала по-привычке, как ходят ослепшие по знакомым местам.

      Парадная