Пути и маски. Юлия Пушкарева

когда найдёшь, – попросил он агха. И добавил: – Я мог бы…

      – Нет, – Бадвагур качнул головой и, крякнув, полез смотреть под кроватью. – Не надо колдовства. Не хватало, чтобы Хелт засекла тебя.

      – Спасибо за заботу, – отозвался Альен, созерцая голые пятки гнома, – но так было бы быстрее. Зелёная Шляпа нас уже ждёт…

      – Он ждал столько лун с тех пор, как открылся разрыв, – пропыхтел Бадвагур; звуки из-под кровати доносились глухо, как эхо в погребах Кинбралана, – что подождёт ещё… Нам некуда спешить.

      Альен промолчал. Согласен он не был, но даже речь требовала усилий и давалась ему с трудом. Он привалился к дверному косяку, заторможенно думая о том, что не спал этой ночью, – и, скорее всего, не будет спать в парочку ближайших.

      Снизу послышались голоса: боуги что-то кричал – судя по сладкому голоску, кому-то из постояльцев. Странно: в такой час люди очень неохотно выходят из забытья. Да и не только люди: наблюдая безмятежный сон Бадвагура, Альен иногда завидовал ему. Хотя после случая в тоннеле этот сон уже вряд ли был безмятежным…

      «Случай в тоннеле». Одна из смешных и подловатых уловок памяти – прятать чьи-то грехи под прилизанными, корректными именами. «Случай в тоннеле» вместо убийства ювелира. От других аналогий у Альена свело скулы: «случай в Кезорре» – тот несчастный стражник и незаконное проникновение в храм; «случай в Овражке» – поднятый мертвец; «случай в Кинбралане» – отец и Мора…

      Гадость.

      А ведь рыжий боуги, похоже, всерьёз считает его надеждой Обетованного – а возможно, и всего Мироздания. Альен вспомнил жёлтые глаза, подвижные острые ушки и ощутил слабый укол тоски по неведомому. Магия, сильнейшая магия в каждом шаге этого существа, в его крови и дыхании – и магия эта так тщательно замаскирована, что сокрылась даже от него. Где-то там, за океаном, лежит земля, где чудо – норма. Та, куда стремился Фиенни.

      Совсем скоро он попадёт туда. И там, наверное, умрёт. В потоках волшебства – купаясь в его мерцании, под чужим небом с чужими звёздами. И его тело истлеет где-нибудь на границе пустыни и моря – синего, с шипением лижущего песок. Почему-то Альен думал об этом без всякого страха, без рисовки или нарочитой жертвенности. Он закроет разрыв, чего бы это ни стоило, но тауриллиан будут сопротивляться. Альен не знал о них почти ничего – но знал достаточно, чтобы не переоценивать свои силы.

      Я скоро умру.

      «Ну и что? Я ничего не чувствую».

      Каков ответ на эту задачку, Фиенни?..

      – Нашёл! – объявил Бадвагур, выбираясь из-под кровати. Голоса тем временем приблизились – судя по интонациям, Зелёная Шляпа кого-то увещевал. «Кто-нибудь из тех торговцев вчера напился и буянит, наверное», – брезгливо подумал Альен.

      – Наконец-то. Отправляемся?

      Бадвагур с радостно-умиротворённым видом сдул пыль с резца – тонкого, из прочнейшей гномьей стали – и убрал его в карман.

      – На днях я начал новую работу, – объяснил он в ответ на молчаливый вопрос. – Вот он скоро