Последняя битва. Андрей Посняков

что там было – мечи, сабли, наконечники для рогатин, – ничего Ивану не поглянулось. Сабля у него была куда как лучше, а наконечники чернохватовские кузнецы ковали ничуть не хуже. Нечего было брать!

      Походил-походил Иван да направился к музыкальному рядку, где продавались гусли, домры и – куда как больше – всякие сопелки, дудки, пищалки. Думал взять чего – душу потешить, что и говорить – любил музыку. Чуть позади, за рядками, несмотря на церковный запрет, тешили собравшуюся толпу скоморохи. Двое – в занятных раскрашенных масках, по всей видимости, изображали двух пропившихся пьяниц – «питухов»; третий, толстый, в маске волка, повадками походил на кабатчика. «Питухи» уже давно пропились и теперь клянчили у «кабатчика» лишнюю чарку:

      Ты налей-ко, налей,

      Зелена вина,

      Зелена вина

      Чашу добрую!

      За спиной «кабатчика» замаячила «добрая чаша» – огромная, на десятерых, братина.

      – Эвон! – смеялся народ. – Немалая чашица. Пить не перепить.

      – Эти-то питухи да не перепьют? От только не на что.

      – Да найдут – на что, голь-то на выдумки хитра, не нами сказано.

      Чувствуя неподдельную заинтересованность толпы, скоморохи-«питухи» обратились к людям за советом. Один схватил за рукав Проньку и слезно заголосил:

      – Ой, детинушка, чтой-то делать мне, сирому да убогому, присоветуй! Може, остатнюю рубаху продать?

      – Так продай. – Пронька конфузился, не очень-то ему нравилось столь пристальное людское внимание. А народишко веселился, подначивал:

      – Скажи, скажи им, паря! Присоветуй.

      – Продать? – Скоморох с деланным удивлением почесал заросший затылок и вдруг одним ловким движением скинул с себя рубаху – рубище! – упал на колени, протянув рваную одежонку Проньке. – Купи, купи, детинушко! За одну серебрину отдам, так и быть, больно уж выпить хочется!

      Пронька не знал, что и делать.

      – Порты, порты ему запродай! – советовали в толпе. – За порты, чай, две деньги даст, эвон, порты-то важные.

      «Важные порты» были все в грязи и заплатках. Испугавшись, что поганый скоморох сейчас протянет ему и их, Пронька нащупал в кошеле мелкие, с ноготь на большом пальце, монетки – деньги – и бросил одну из них вымогателю, тут же пообещав, ежели тот не отстанет, хорошенько угостить палкой.

      – Эвон, палкой! – потешался народ. – А есть у тебя, паря, палка-то?

      – Сабля, сабля на поясе есть!

      – Эй, питухи, паситеся. А ну как он вас саблей?

      Скоморохи тоже заметили саблю и поспешили убраться подальше. Отошли, однако, недалеко – к девкам, что, раскрасневшись, жевали пряники и с неослабным вниманием следили за разворачивающимся действом.

      – Ой, девы, девы, – запричитал полуголый – якобы пропивший рубаху – скоморох. Якобы – потому как рубаху он давно незаметно передал своему напарнику, а деньгу – пес, конечно, зажилил. – Девицы красны, а ну-ко, порты у меня купите!

      И так он прыгнул на девиц, с таким напором дернулся, будто тут