Последняя битва. Андрей Посняков

пивка в больших деревянных кружках, пенистого, холодного, а уж на вкус – нектар, не пиво. Иван глотнул и довольно крякнул:

      – Эй, а сушек соленых нету?

      – Несем, несем, батюшка.

      Метнувшись вихрем, служки живо разложили на столе закуски: соленую капусту в большой деревянной плошке, сушки, соленую и жареную на вертеле рыбку – форель, налим, хариус, миски с ухою – налимьей, форелевой, стерляжьей – и краюху заварного хлебушка.

      – Эх, хороша капустка! – Запустив руку в плошку, Иван Петрович лихо отправил в рот щепоть капусты, захрустел одобрительно. – И на стол поставить не стыдно, и съедят – не жалко. Верно, Савва?

      – Так-так, господине… Ох и пивко удалось нынче. Вкусное!

      – Хм… вкусное, – передразнил приказчика Иван. – Как говорится, за чужой-то счет и уксус сладок… Ну-ну, не журися, шучу! Пей давай, раз вкусно. И… вот что, паря… – Раничев жестом отослал служек прочь. – Кой годок-то ты здесь, на рядке, живешь?

      – Второе лето будет.

      – А самому-то тебе сколь?

      – Пятнадцать, боярин-батюшка.

      – Угу. – Раничев довольно хмыкнул. – Это хорошо, что пятнадцать. Значит, ты всю молодежь на рядке и в Чернохватове знаешь.

      – Знаю, – живо кивнул приказчик. – Чай, господине, про кого-то спросить хочешь?

      – О! – Боярин натянуто усмехнулся. – Смотри-ка, умен.

      Иван вдруг резко сграбастал парня за ворот и, строго взглянув в глаза, негромко спросил:

      – Про Агафью, Захара Раскудряка, хозяина твоего, дочку, что на рядке болтают?

      – Умм… – Парнишка испуганно захлопал глазами. – Ничего… ничего плохого не говорят, батюшка.

      – А хорошего?

      – Хорошего… Ммм… Весела, говорят, дева, добра, да и рукодельница.

      – Рукодельница? То неплохо. А ты сам-то ее знаешь?

      – Да знаю, я ж у Раскудряка живу. Да и хороводы водим… Поет звонко, заслушаешься, и на вид – краса-дева.

      – Вот и славно, – отпустив приказчика, Иван подозвал служек. – Эй, вы что там, заснули, что ли? А ну, тащите еще пива!

      Служки вмиг исполнили просьбу. Напившись, Иван швырнул служкам мелкую серебряную монетку – деньгу – и, выйдя из-за стола, направился к выходу. Следом за ним подался и приказчик. Правда, на полпути замешкался, обернулся, почувствовав, как сзади дернули за рукав.

      – Боярину передай, Саввушка, – с поклоном попросил служка. – То сдача. Больно много целой деньги за пиво-то. Да и деньга-то не простая – ордынская.

      Приказчик покривил губы:

      – Да уж, ордынская-то в три раза дороже обычной. Ну так это он, может, вам и оставил.

      – Мы свое уже взяли, – твердо пояснил служка. – А лишнего не надо. Уж ты возверни, а? Нам-то за боярином по улице бежать неудобно, мало ль чего удумают? Не про нас, про боярина-батюшку.

      – Ладно. – Савватий пожал плечами и подставил ладонь. – Давай, передам, чего уж…

      Не обманул, передал, на, мол, Иване Петрович, сдачу со двора постоялого.

      – Сдачу? – подивился Иван. – Ну молодцы, честно работают!

      Взяв