.

они такие же разные, как А и Б.

      В дверь заглядывает Миссис Пирс, экономка Хиггинса.

      В чем дело?

      Миссис Пирс (помедлив, явно весьма озадаченная). К вам молодая женщина, сэр.

      Хиггинс. Женщина! Что ей нужно?

      Миссис Пирс. Она говорит, вы очень обрадуетесь, когда узнаете, зачем она здесь, сэр. Но она из простых. Совсем из простых. Я бы ее не пустила, но подумала, вдруг вы пригласили ее, чтобы поговорить в ваши машинки. Надеюсь, я правильно поступила – к вам ведь иногда такие странные люди ходят, уж извините меня, сэр…

      Хиггинс. Все в порядке, миссис Пирс. У нее интересный выговор?

      Миссис Пирс. Ужасный, сэр. Как это может нравиться, я прямо в толк не возьму.

      Хиггинс (Пикерингу). Давайте посмотрим. Зовите ее сюда, миссис Пирс. (Бросается к столу и берет новый валик для фонографа.)

      Миссис Пирс (с сомнением). Что ж, сэр. Дело ваше. (Уходит.)

      Хиггинс. Надо же, как повезло. Увидите, как я делаю записи. Она будет говорить, я зарисую это знаками по системе Белла, потом латиницей по другой системе, а потом запишем ее на фонограф, и сможете слушать сколько хотите, с блокнотом перед глазами.

      Миссис Пирс (возвращается). Вот эта женщина, сэр.

      Входит Цветочница в парадном одеянии. На ней шляпка с тремя страусовыми перьями – оранжевым, небесно-голубым и красным. Передник практически чист, потрепанное пальтишко тоже выглядит более или менее пристойно. Вид этой жалкой фигуры с ее наивным тщеславием и беспочвенным самодовольством трогает Пикеринга, который уже подтянулся в присутствии миссис Пирс. Что же до Хиггинса, то единственное отличие в его реакции на мужчин и женщин состоит в том, что в промежутках между язвительными насмешками и сетованиями на какое-нибудь игрушечное бремя он улещивает женщин, словно ребенок – няньку, от которой ему хочется чего-то добиться.

      Хиггинс (бесцеремонно, с неприкрытым разочарованием, которое тут же превращается у него в детскую обиду на весь свет). Тьфу ты! Эту я уже записал вчера вечером. Ничего интересного: диалекта Лиссон-Гроув у меня сколько угодно, на нее и валик жалко тратить. (Девушке.) Ступай; ты мне не нужна.

      Цветочница. А вы не грубите, не узнавши, зачем я пришла. (Обращается к миссис Пирс, которая стоит у двери в ожидании дальнейших распоряжений.) Вы сказали, что я приехала на такси?

      Миссис Пирс. Что за чушь! По-твоему, мистеру Хиггинсу это не все равно?

      Цветочница. Какие мы гордые! А сам всего-то уроки дает – слыхала я. Ладно, я не кланяться пришла; а ежели мои деньги вам не нравятся, так я пойду в другое место.

      Хиггинс. Твои деньги?

      Цветочница. Да! Теперь вам ясно? Я хочу брать уроки. И платить за них, не сомневайтесь.

      Хиггинс (изумленно). Ну и ну! (Делает глубокий вдох, чтобы прийти в себя.) И что я, по-твоему, должен на это сказать?

      Цветочница. Были бы джентльменом, так пригласили бы сесть. Я ж сказала, что пришла по делу.

      Хиггинс.