Тени и зеркала. Юлия Пушкарева

коленях и расчёсывает ему волосы костяным гребнем. У него немного помутилось в голове, а спина покрылась мурашками, но тут…

      Золото – его золото – зазвенело, падая, и это не было случайностью: кто-то столкнул его на пол грубой ручищей. Несколько секунд Ривэн ошалело таращился на засверкавшее при свечах лезвие меча и на герб Дорелии в половину длинного плаща – золотого льва на изумрудно-зелёном поле. Точно такой же был отчеканен и на монетах, которые рассыпались по полу или тихо, будто осенние листья, легли на ковёр.

      Девушка с визгом убежала; слуги тоже скрылись; вообще поднялся жуткий переполох. Точно сквозь туман, Ривэн видел, как юноша с внешностью кезоррианца кланяется высокому вооружённому человеку, ощущал, как что-то холодное и острое неприятно касается горла… Его стащили с кресла и хорошенько встряхнули, а потом выволокли на воздух, в свежую летнюю ночь.

      – Я ничего не делал… Это не я, – бормотал Ривэн, в тот момент свято веря, что доводов весомее не придумать.

      – Ворюга, – один из стражников сплюнул сквозь щель между зубами, и плевок чуть не попал Ривэну на лицо. У него скрутило внутренности от злости, но рвался он тщетно; ночная улица кружилась вперемешку с небом – спокойным и тихим, глумливо усыпанным звёздами. – Милорд, прикажете его на допрос?

      – Позже, – ответил холодный спокойный голос. – Пускай проспится.

      «Лорд Заэру», – в ужасе понял Ривэн за миг до того, как окончательно выпасть из реальности. Грозный лорд – один из королевского Совета, главный блюститель порядка в Энторе. Вот уж повезло так повезло.

      ГЛАВА III

      Ти’арг, Волчья Пустошь. 3916 год

      День выдался пасмурным, и серое небо с самого утра грозилось дождём. Лето в этих краях всегда короткое, хоть и жаркое, – промелькнёт удушьем слепящего солнца и сорвётся в осень, только его и видели. Этот год не стал исключением: деревья стояли зелёные, трава была свежей и бархатистой, снег белел лишь на пиках Старых гор. Но в воздухе уже чувствовалось напряжение, злобно предвещавшее заморозки, а где-то в глубине листьев зрела желтизна.

      Волчья Пустошь лежала у горных подножий, венчая Ти’арг с севера – бесполезный, мёртвый придаток. Это было предгорье с неплодородной землёй и бедной растительностью – уже не равнина и ещё не скалистая местность, где зимой мели немилосердные вьюги, а весной ручьи с гор становились ненормально пенистыми и грязными. Когда-то давно здесь был огромный лес, славившийся кровожадными серыми тенями, которые и подарили Пустоши имя. Люди боялись наведываться сюда, потому что пропадали – даже деревенские здоровяки, даже уходившие группами по десятку человек. И, хотя поселения со временем неизбежно подступали с двух сторон – с гор и с юга, – а лес потихоньку вырубался, за Пустошью закрепилась недобрая слава.

      Теперь вокруг было больше камней, чем леса, а Старые горы, казалось, придвинулись поближе, следя за тем, что творится внизу. Несколько деревенек и пара обветшалых замков мелких лордов – вот и всё,