Похищение Европы. Сергей Кишларь

мальчишка, опрокидывает шину на землю, прижимает её ногой, растеряно оглядываясь.

      Тётя Лариса бежит наперерез курице, тянется к ней выбивалкой, как теннисистка к пролетающему мимо мячу.

      – Гоните её! – кричит пацанам. – В тот угол гоните!

      По всем правилам первобытной охоты, мальчишки пригибаются к земле, широко расставляют руки, в которых не хватает только дубин и копий. Постепенно сжимают оставшееся курице свободное пространство, загоняют в угол, из которого с новой силой ползут клубы дыма.

      Ствол платана превратился в серую тень. Кажется, что это не дым плывёт по ветру, а сам платан отчаливает в соседний двор.

      – Тихо-тихо… – присоединяется к мальчишкам тётя Надя. – Надо ласково, без резких движений. Вот так: цыпа-цыпа-цып…

      Я иду к ним на подстраховку, на случай если курица прорвёт кольцо окружения, но держусь позади и не вынимаю руки из карманов джинсов. Уподобляться первобытному охотнику перед девчонкой мне не пристало. А она не торопится уходить, видимо решая, – сделать это сейчас, или подождать пока у калитки не закончится облава.

      Дойдя до того угла сарая, за которым стоит стоматологическое кресло, дядя Павел возвращается к подъезду, азартно жестикулируя, смеясь и что-то говоря в трубку. Слов не разобрать, только иногда отчётливо долетают фразы: «Да ты что! Молодец!»