От рассвета до рассвета. Повести и рассказы. Евгений Чертовских

развязки ситуации, Митя ударил кулаком в лицо заводилу компании и рыжего в живот. Смех прекратился. Писклявый быстро бросился в ноги чужаку и крепко их обхватил, остальные кинулись на Митю. Бились жестоко. Не зря отец брал с собой сына с раннего возраста на каменоломню, Митя рос крепким подростком, в двенадцать лет у него были не по-детски сильные руки, и ему удалось выбраться из этой кучи-малы. Он побежал, но побежал не домой, а туда, куда его послал отец, чтобы выполнить возложенное на него поручение.

      – Ну, мальчик мой, принёс? – не оборачиваясь, спросил отец.

      – Принёс, – прозвучал безрадостный ответ.

      Сергей посмотрел на сына. Лёгкий испуг проскользнул вдоль позвоночника, но мысль о том, что сын цел и стоит сейчас здесь успокоила его.

      – С быком дрался?

      – Нет. С мальчишками.

      – Я тебя драться отправлял или по делу?

      – Они меня дразнили «Митя-мальчик» и «козёл».

      – Ну, ты же не девочка, так что всё правильно, а вот за козла… молодец. Рубаху сам зашивай, синяки заживут. За выполненное поручение спасибо. Иди.

      Сергей не стал разбираться досконально, он знал сына и знал, что драться из-за баловства тот не будет.

      Весной 1914 года неожиданно призвали на военную службу Фёдора, на плечи Сергея Яковлевича легла ответственность за семью сына: Марфу с тремя малолетними детьми. Его помощниками были дочь Акулина, которой шёл восемнадцатый год и тринадцатилетний Митя.

      Только приноровились к новому быту, как через месяц забрали в армию мужа Федосьи Лукьяна. На руках у Федосьи остались пятеро ребятишек – один другого меньше.

      Теперь на две семьи был один взрослый мужчина – Сергей Яковлевич, и Митя старался помочь отцу изо всех сил, наравне со взрослыми работал в поле и дома.

      Зиму отец, не разгибая спины, обшивал детей, внуков, выполнял заказы односельчан. Сын, под руководством отца, осваивал трудоёмкую работу по пошиву тулупов, тщательно подготавливал материал, старательно сшивал овчину. Сколько раз он иглой колол пальцы и не сосчитать, но ни разу не пожаловался, только молча утирал слёзы.

      Летом пришло письмо от Фёдора. Сергей Яковлевич прочитал письмо и с дрожью в голосе объявил снохе и сыну: «Фёдор Георгия получил!».

      – А от Лукьяна нет ничего? – спросила вошедшая Федосья.

      Что было отвечать, Сергей развёл руками и опустил глаза.

      Митю друзья уважали. Уважали за силу, за справедливость и смелость, знали, что его слово твёрдое, сказал – сделал. Как стало известно, что его брат Фёдор получил Георгиевский крест, Митя в глазах однолеток вырос на целую голову, но от этого он не зазнался, понимал, что его заслуги в том, что его брата наградили, нет.

      По окончании осенних работ в семье появилось какое-то напряжение, ожидание беды. Война продолжалась, а от Фёдора и Лукьяна не было никаких известий. Федосья с отцом о чём только не думали, их душевное состояние передалось всем домочадцам. Митя реже стал ходить гулять на село, всё больше оставался дома, играл