Песнь Велиала. Дмитрий Сергеевич Филатов

сильного и могущественного колдуна. Настолько могущественного, что он способен приоткрывать врата между мирами.

      – На некроманта?* – уточнил Драгомиров.

      – Не-ет, – протянул Тамплиер. – Некроманты – это не просто колдуны, заклинающие магию смерти. Некроманты – хозяева перекрестков Добра и Зла, существа настолько могущественные, что неподвластны искушению Сатаны, хотя, так или иначе, стоят с ним в одной когорте. Они ведомы лишь им известными целями. Они – лжесудьи судеб и миров, охотники на охотников, неподвластные ни мирскому времени, ни мирской смерти. Ни один смертный, кроме осененных десницей Божьей, не в силах противостоять некроманту. Нет, я охотился и охочусь на чернокнижника, смертного, но взошедшего на звездный пьедестал. Давно свет уже не видел столь могущественного колдуна. Я сражался с ним между мирами, там, где сравниваются силы великих и ничтожных. Люди помешали нам, и он ушел от меня.

      – Это грозит чем-то глобальным? – спросил Марк.

      – Не знаю, – покачал головой Тамплиер. – На сколько мне известно – нет. Но имеющие силу почти всегда стремятся приумножить ее. И это может заканчиваться не очень хорошо. Так что теперь мне нужно снова найти его и снова сразиться с ним.

      – Кто он?

      – Просто один румынский колдун, Влад Горнчик по рождению, более известный как Зодчий Теней, – словно бы между делом сказал Берсерк. – Его так прозвали за его феноменальные способности в колдовстве иллюзионизма. Воспитанный в России, в семнадцать лет он стал адептом самообманной, как, собственно, ей и подобает, и богохульной религии сатанизма. В последствии он надсмеялся над тщеславным и горделивым культом Сатаны, проникнув в древние и сакральные глубины страшной магии и темных таинств. В общем, он отпал от культа и стал магом-одиночкой, все больше вгрызающимся в тайны скрытого во тьме.

      – Я хотел тебя спросить, – рассеянно начал Марк, вперив свой пронзительный врачебный взгляд прямо в глаза Тамплиера. Но тот не сморгнул, а абсолютно спокойно, как на дитя, смотрел на психиатра. – То есть… Помоги мне. Я хочу… – глаза Драгомирова заблестели, он на пару секунд закрыл их, глубоко вздохнул и продолжил. – Вернуть жену… Я не могу без нее. Помоги мне. Мне нужно ее вернуть…

      – Теперь слушай меня, – сказал Тамплиер, пронзив Драгомирова своим взглядом, которого тот не выдержал. – И запоминай. Усвой это твердо и никогда в этом не сомневайся. Никто не может воскрешать мертвых, кроме Господа Бога. Никто не вернет умершего – ни бокор, ни самый сильный колдун, ни некромант, ни даже сам Люцифер*, какие бы обещания он ни давал, как бы льстиво и сладко ни уговаривал. Никто не сможет по одной простой причине – души всегда в руках Господа, даже если вверены и проданы Сатане. А тем, кто возвращают и воскрешают не через Господа – лгут. Это обман и коварство, как сама суть Дьявола. Можно вдохнуть «жизнь» в тело, в образ из красной глины, можно создать голема**, но нельзя вернуть душу. Я скажу даже больше. Нельзя тревожить мертвых, не нужно вызывать их души, говорить с ними в спиритических сеансах. Нет! Этого делать нельзя. Мы