Лихолов. Катерина Яковлева

что мой огонь силен, меня могильным холодом им не сковать. Хм, скорей, я сама их обожгу. А эти духи боятся света, боятся тепла и огня – то смерть для них. Их время —ночь. Мой же дух – суть день в теле….

      Злата сделала на мгновение паузу, словно провалившись в какое-то размышление. Лихолов пристально вглядывался в ее свежее чистое лицо, на сколько это было возможно при скудном свете звезд. Правильные черты, руки белые и тонкие, не испорченные трудом. Елисей же не умел быть столь внимателен, он просто видел перед собой редкую по красоте девушку, но очень гордую. Взгляд юного охотника так и тонул то в ее чувственных губах, то в ясных смелых глазах. Спасительница же потом продолжила:

      – Отдохните, постерегу ваш сон, а на рассвете уйду. Как проснетесь – прочь ступайте. И никогда сюда больше не возвращайтесь. Горбатые холмы уже много веков стонут под гнетом призраков. Здесь чужакам не рады. Только, ох… Как бы вам не потянуть за собой сумрак… Злы на вас духи остались, воют они в туман от обиды. А туман слушает… Пойдет за вами следом. Берегитесь завтра днем. Но пока рядом со мной, никто вас не тронет.

      Лихолов снова еще раз почтительно поклонился. А поднимая лицо, вдруг показал еле заметную хитрую прищуренную гримасу, и спросил:

      – Вижу, что ты не ведьма, милая добрая Злата. Поступок твой был смел. Нет черни бездонной в девичьих очах. И голос нежный звучит чисто, как ручеек. А еще вижу, что говоришь ты властно. Для такой юной девы необычно легко повелеваешь, так, будто с пеленок ты этим занималась. Мучает это все мое любопытство, скажу честно. Но откуда ты такая, допытываться не буду, раз не желаешь.

      Девица от последних слов Странника еще выше дернула напряженный подборок, и нахмурила брови. Злате явно не понравилась проницательность малознакомого мужчины. И стал еще более заметен в ней очень резкий контраст нежности молодого тела и какой-то твердой внутренней стати. Она напоминала только-только выкованный меч: внешне метал пока кажется мягким, но уже чувствуется вся его сила и власть. Елисей уж точно, бродя меж деревнями по лесам, еще ни разу не видел, чтобы молодая девица держала спину так ровно, так смотрела сверху вниз, будто считала себя их повелительницей. А сейчас, после дерзости последних услышанных фраз, она вообще стала, как горячее железо. И снова жар, исходивший от Златы, как-то напряженно усилился. Девушка глубоко вдохнула, будто напряглась обуздать саму себя:

      – Вам о моей судьбе ведать не положено. Хватит и того, что я выцарапала вас из рук мерзких детей мрака!

      – Прости нашу дерзость, спасительница! – вдруг выпалил Елисей, сам не ожидая от себя. Но так он обомлел, разглядывая ее красивое лицо, что плохо соображал. Сердце его билось с непривычным грохотом, сладким огнем носилась кровь по венам. – Мы… мы слыхали, что в этих краях свирепствует дракон! Может и тебе нужна помощь наша? В уплату за спасение?

      Лихолов еле заметно вздохнул и закатил глаза. «Вот