Границы безумия. Виктория Селман

всегда ехала домой на этом поезде. И он – вместе с ней. Пусть он никогда не осмеливался подойти и заговорить, но было приятно сознавать, что они дышат одним воздухом.

      – К первой посадочной платформе прибывает пригородный электропоезд, следующий до станции «Кингс-Кросс Сент-Панкрас». Просим в целях безопасности не заступать за желтую линию.

      Толпа хлынула вперед, а Рагуил попятился, плотно обхватывая себя руками. Он не любил, когда его трогают, даже случайно и мимоходом.

      В раздвижные двери он скользнул в самый последний момент. Переполненный поезд тронулся в путь.

      Рагуил огляделся. Где же она? Неужто села в другой вагон? Почему ее нет?!

      Сердце бешено застучало. Во рту пересохло. Сегодня он обязательно, во что бы то ни стало должен увидеть ее еще раз. Утро было давно. Этого мало.

      – Что за глупос-сть, глупос-сть, – шептали голоса, эхом звеня в ушах.

      По запястью поползли муравьи. Рагуил скинул их, до крови раздирая руку ногтями, – букашки по-прежнему копошились под кожей.

      – Глупо-глупо-глупо, – бормотали голоса.

      Они не унимались ни на секунду.

      Рагуил зажмурился и зашептал под нос «Аве Мария», семь раз подряд. Господь всемогущий, пусть этого хватит!

      Когда он открыл глаза, то увидел ее – она прикладывала что-то к губам. Обзор загораживал язычник, весь в коже и с черепами на шее, однако она была там – его ангел.

      Со времен их последнего разговора прошло немало лет, но Рагуил каждый день стремился ее увидеть. Шел за ней тенью на работу и обратно. Вечерами провожал домой. Сквозь окна наблюдал с улицы, как она поднимается по лестнице.

      Осенью, как сейчас, следить было легче всего. Лампы зажигали рано, и в ярко освещенных комнатах все оказывалось видно как на ладони.

      Они созданы друг для друга – он и она. Рагуил присматривал за ней, ему так было спокойнее.

      Однако иногда ее не хватало – до того сильно, что выворачивало душу.

      Рагуил знал, что она одобрила его поступок, но все равно жаждал с нею объясниться. Может, поэтому он ее и преследовал – потому что у них осталось незавершенное дело?

      Горло скрутило спазмом, на шее застучал пульс.

      Это желание – чтобы она поняла его – вызывало почти телесную муку. Всякий раз, когда он ее видел, перехватывало дыхание, а сердце колотилось пойманным в клетку львом. Порой приходилось кусать себя за язык, чтобы опомниться и не окликнуть ее в толпе.

      – Ну-ну, – шептали голоса. – Не дождеш-шься. Ты не хорош-ш-ш.

      Рагуил зажал пальцами уши и принялся напевать первое, что пришло на ум, но голоса распалялись все сильнее:

      – Нес-си свой крест, – твердили они. – Это твоя кар-ра!

      И они были правы. Такова цена, которую ему пришлось заплатить за нарушение Божьих заветов, дабы исполнить Его замысел. Рагуил вынужден теперь жить призраком, невидимкой для единственного человека, который когда-либо в жизни проявлял к нему участие.

      Он никак не мог отвести от нее глаз. На мгновение она подняла голову, перехватила его взгляд и отвернулась.

      По