Границы безумия. Виктория Селман

на выручку совершенно незнакомым людям.

      В час пик сложно оставаться порядочным человеком, однако трагедия помогает раскрыться лучшим нашим качествам.

      Позднее об этом будут много писать в газетах. Рассказывать о героях, отважно помогавших в беде. О мужчине, например, который, не замечая собственных тяжелых ран, вытащил из-под обломков девушку. Или о том, кто выскочил из своего вагона лишь затем, чтобы забраться в соседний и помочь людям, оказавшимся в огненной ловушке.

      В тот же момент я наблюдала проявление простого человеческого участия, о котором редко пишут в новостях. Вон мальчик в толстовке протягивает пожилой даме с рассеченным подбородком свою бутылку воды. Или женщина буквально тащит на себе по рельсам хромого мужчину.

      Подобные картины заставляли думать, будто мир вокруг нас не так уж и плох, как кажется.

      И все это время голову мне настойчиво сверлил вопрос: кто она такая, та католичка, и о чем она хотела мне сказать?

      Глава 5

      Я обхватила себя руками, спрятав ладони под мышками и поглубже запахнувшись в пиджак. От пота стыла спина. В воздухе веяло холодом. Пошел мелкий дождь.

      Вдалеке слышался вой сирен, повсюду пиликали мобильные телефоны. О крушении уже стало известно. Жители города ринулись звонить друзьям и родственникам.

      Сумку я потеряла в поезде, но телефон лежал в кармане. Я невольно набрала номер Дункана. В трубке прозвучал гудок.

      – Набранный вами номер не обслуживается.

      Руки затряслись. Телефон чуть не выскользнул из пальцев.

      – Эй, девочка моя, ты как? – Ко мне подскочила пожилая чернокожая женщина с копной седых волос и рваной ссадиной под глазом.

      Еще одна выжившая.

      Отобрав телефон, она прижала меня к своей груди. От такого искреннего, человеческого участия перехватило горло.

      Это глупо. Так же глупо, как и то, что я каждое утро в постели до сих пор тянусь к мужу, хотя он мертв дольше, чем мы прожили в браке. Всякий раз, когда пальцы натыкаются на холодные простыни, я вздрагиваю. Прошло столько времени, а я все еще жду, что он будет там, рядом со мной, – как ждала сейчас, что он ответит на звонок.

      Его смерть превратила мою жизнь в выжженную пустыню; все, что мне осталось, – пыль и камни. Говорят, «лучше любить и потерять, чем никогда не знать любви». Полный бред. Каждую секунду я чувствовала в груди сосущую, глухую тоску.

      Как забыть тебя, Дункан? Я предпочла бы вовсе тебя не знать, лишь бы не жить больше одной в этой бездне.

      – Все хорошо. Я рядом, – сказала женщина, прижимая меня щекой к груди.

      Она была очень теплой, заставляя вспомнить о прошлой жизни.

      – Там, в школе, размещают пострадавших. Нас тоже ждут. Давай, милая, пойдем.

      – Все хорошо. Я нормально.

      Женщина развернула меня, взяла за руки и внимательно заглянула в лицо. Она была низкого роста и все равно возвышалась надо мной чуть ли не на целую голову. А еще смотрела очень строго, совсем как мой сержант, отвечавший за строевую подготовку, особенно когда заговорила:

      – А по-моему, выглядишь ты