Зеркало и свет. Хилари Мантел

при дворе?

      Бесс мотает головой:

      – Семья моего мужа хочет видеть меня на севере. Они не отпускают маленького Генри, хотят вырастить из него настоящего йоркширца. И как бы я ни желала видеть сестру в зените славы, мне не хочется, чтобы малыши меня забыли.

      Джейн трудится над собственной вышивкой. У женщин свои правила, которых мужчинам не понять. Не подобает королеве отпарывать инициалы предшественницы. Джейн поднимает вышивку – орнамент из жимолости и желудей.

      – Неплохо для деревенской простушки, – замечает она.

      Прав Норфолк, думает он, скоро я научусь управляться с иголкой.

      – Ваше величество, у меня есть просьба, но, возможно, вам она придется не по душе. Мне нужно встретиться с фрейлинами покойной королевы. Нам придется пригласить их ко двору. – Внезапно он чувствует страшную усталость. – Я должен расспросить их. Возможно, имело место недоразумение. Нам придется пересмотреть обстоятельства, о которых я надеялся забыть.

      – Бедная Мег Дуглас, – говорит Бесс Отред. – Королю следовало давно найти ей мужа. Оставьте без присмотра нежное создание, и Говарды налетят, словно мухи.

      – Кого вы хотите расспросить? – спрашивает Нэн.

      – А вы как думаете?

      – Мистрис Мэри Шелтон.

      Шелтон была составительницей сборника, она решала, какие стихи оставить, какие выбросить, знала, что в них зашифровано.

      – И, – продолжает Нэн, – вдову Джорджа Болейна.

      – Леди Рочфорд дама весьма деятельная, – замечает мастер Ризли. – Она помнит все, что видела.

      Дальнее, смутное воспоминание проплывает перед его мысленным взором: мягкой походкой Джейн Сеймур движется в покоях Анны, в руках – сложенные простыни. Анна еще не королева, но живет надеждой, и прислуживают ей, как королеве. Он вспоминает белые сгибы, легкий аромат лаванды. Вспоминает Джейн, чье имя едва ли знал тогда, лавандовые тени на белом склоненном лице.

      Нэн говорит:

      – Думаю, именно леди Рочфорд была свидетельницей брака Мег. Ей в радость погубить другую женщину.

      Бесс Отред удивлена:

      – Но не она ее погубила. Не она их выдала.

      Это правда. Но, как заметила другая Бесс – Бесс Даррелл, – настоящий, бесповоротный крах готовится долго и тщательно. Бесчестье Мег, раскройся оно раньше, стало бы бесполезной кодой к тому, что случилось с покойной королевой, – пропало бы зазря.

      Нэн говорит:

      – Мег, Шелтон и Мэри Фицрой вечно шушукались по углам. Мы-то думали, это все ради… – Она прикусывает губу.

      Бесс говорит:

      – Мы думали, они защищают тайны Болейнов. – Она серьезнеет. – De mortuis nil nisi bonum[25].

      Он изумлен:

      – Вы знаете латынь, мидели?

      – В отличие от сестры я не пренебрегала уроками. Много же хорошего это мне принесло. Джейн поднялась высоко, а я бедная вдова.

      Королева только улыбается. Она говорит:

      – Я не против, если Мэри Шелтон вернется ко двору. Она не завистлива и не зла.

      А еще, думает он, для

25

О мертвых либо хорошо, либо ничего (лат.).