Резервация 2. Антон Сибиряков

в конский хвост. Такая хрупкая…

      «Совсем ребенок – подумалось Мирре. – А внутри – сильная и упорная женщина, свитая из стальных жгутов. Ей хотелось бы смеяться и бегать на заднем дворе с моими ребятишками. Но то, что случилось с ней в резервации, состарило ее. Поселилось в ней, будто паразит. Она больше не будет ребенком. Никогда. То, что поселилось в ней, теперь стало ею»

      – Сколько тебе лет? – спросила она у Ани.

      – Шестнадцать, – ответила та, разглядывая расхаживающих с автоматами солдат. – Эти… они нас пропустят?

      – Пропустят. Мия Лавлин обещала позаботиться об этом. К тому же, на въезде не досматривают так, как на выезде.

      – Ну, я же террористка, – усмехнулась Аня.

      – Только не говори об этом на посту, хорошо?

      Аня устало улыбнулась. Ей хотелось спать. Она так и не выспалась за эти дни. Хваталась за сон в любое время, как голодная, жадная нищенка. И все равно, так и не успела выспаться.

      – Можно тебя спросить, Индира?

      – Я Аня.

      – Аня, – усмехнулась Мирра. – Да, точно. Так можно тебя спросить, Аня?

      – Наверное, – пожала девушка плечами в ответ.

      – Это будет трудный вопрос для тебя. Но для меня твой ответ будет еще труднее. Ты думаешь, Гай еще жив?

      Аня вспомнила, как он кашлял кровью. Как кожа на его руках облазила и пузырилась от химических ожогов. Ей хотелось верить, что он жив, и будь она девчонкой из Голдтауна, она бы с радостью закивала в ответ. Но ведь она не была девчонкой из Золотого города. И никогда ей уже не станет. Поэтому она коротко мотнула головой в ответ. Сдерживая дурацкие слезы.

      Мирра зло стиснула зубы.

      – Ты… – сказала она, но не нашла слов.

      – Была химическая атака… – попыталась оправдаться Аня.

      – Ты не понимаешь! – оборвала ее Мирра, – я до сих пор чувствую его! Чувствую, что они жив! Может, я дура, что оставила детей и поехала искать их отца в самую ебучую часть этого мира! Но я не могу так больше!

      Аня посмотрела на Мирру, ожидая увидеть слезы, но темные глаза индуски были сухими. В них горела только адская злость.

      – Я так больше не могу, – повторила Мирра.

      – Нужно ехать, – кивнула Аня на дорогу. – Наша очередь.

      Как только они подъехали к пропускному пункту, к ним сразу же подошли люди в камуфляжах и женщины приспустили стекла.

      – Документы, – попросил военный – его лица почти не было видно за длинным козырьком военной кепки – и протянул руку.

      – Да, да, сейчас, – Мирра открыла бардачок и вынула паспорта. – Вот, держите.

      – Пател, Мирра, – камуфляж посветил в лицо Мирре. – Это вы, так точно?

      – Да, все верно.

      – Пател, Индира, – военный нагнулся и посветил фонариком Ане в лицо. Она зажмурилась и прикрылась рукой. – Пожалуйста, мисс, не закрывайте лицо. Пател, Индира – это вы?