Резервация 2. Антон Сибиряков

в сторону резервации.

      ***

      Отец Гая как-то сказал, что есть места, которые не отпускают. Которые держат тебя, словно цепи. И какой бы длинной ни была эта цепь, рано или поздно кто-нибудь дернет за нее и тебя потащат обратно. Люди – заложники мест, заложники одних и тех же вещей и событий. И теперь Мирра понимала, насколько верными были те слова. Она услышала их, когда Гай с отцом пили пиво на веранде. Стояла вечерняя прохлада и двое мужчин отдыхали после тяжелого трудового дня. «Цепи не отпускают тебя, никогда. Крепко держат твой ебаный индийский зад», – так сказал отец Гая и тот кивнул ему, а потом обернулся к Мирре.

      –Милая, ты тут, а я и не услышал.

      И они свернули этот разговор. Они нечасто позволяли себе откровенничать при Мирре. И еще реже говорили о резервации.

      Цепи есть у каждого. Но иногда мы добровольно подставляем свою шею под чужие кандалы. И они утягивают нас за собой, на самую глубину, в незнакомый нам, страшный кошмар. Теперь Мирра понимала это. Но ничего не могла с этим поделать.

      – Может это из-за меня, – сказала Аня. Она сидела на пассажирском сидении, пристегнутая поясом безопасности и уныло смотрела в окно. Ее руки были в масле от чипсов, которыми она только что хрустела. По обе стороны дороги проплывал пейзаж пустыни, погруженной в сумерки.

      – Что? – спросила Мирра.

      – То, что случилось. Взрыв. Мне кажется, я принесла это с собой, из-за стены…

      – Не говори глупостей.

      Жизнь – это кольцо. Чертов индеец был прав. Кольцо, и ей не стоило даже пытаться сбежать за его пределы, вырваться из собственного ада. Она вернется туда, откуда все началось. И все повторится заново.

      – Мы, как чумные, – сказала Аня. – Лезем из-за стены, и заражаем здоровых своей болезнью. Всей этой жестокостью, всем этим террором…

      Мирра помолчала, глядя на дорогу. В свете фар мелькала пунктирная полоса разметки. Убегала под колеса быстрого автомобиля.

      – Расскажешь о себе? – наконец задала вопрос Мирра.

      Аня прижалась лицом к боковому стеклу и закрыла глаза:

      – Нечего рассказывать.

      – Как тебя зовут?

      – Аня…

      Мирра кивнула. Стиснула челюсти. В ней была, закипала эта злость. За обман, хоть она и раскрыла его в первый же день. Но она снова заставила себя успокоиться.

      – Почему он спас тебя? Мой муж…

      – Я не знаю…

      – Ты не хочешь рассказывать…

      – Я не знаю! – резко повторила Аня. – Он хотел, чтобы я рассказала о том, что случилось с ним. И со мной. И с Антоном. Но я подвела его. Я не смогла… не смогла заставить их слушать… Вас слушать…

      В глазах ее дрожали слезы. Мирра видела это в отражении темного лобовика.

      – Он говорил, чтобы я жила. Он вытолкнул меня к стене, и я перебралась через нее, хотя и не верила, что способна на это…

      – Он всегда был таким. Мой муж. Хоть и не признавал. Всегда тащил других, наплевав на себя.

      – Он был хорошим, – прошептала Аня.

      Мирра кивнула.

      «И что бы теперь подумал о тебе твой