Стеклянный дом. Кристина Ульсон

жить с ним, или мне только так казалось, пока он оставался недоступен?»

      От этого вопроса сердце заколотилось в груди. «Я хочу. На самом деле хочу этого!»

      Ее пугало, что после катастрофы он может остаться инвалидом. Ужасно было думать, что он, и без того стареющий, мгновенно превратится в немощного старика. К чему дополнительная обуза, когда она должна будет заботиться о малыше? Вероятно, он ощущал ее страх, потому что с нечеловеческой энергией работал, стремясь выздороветь. Пока он ходит с палкой, но скоро избавится и от нее.

      Из детской послышались звуки – ребенок проснулся. Спенсер опередил Фредрику и пошел за дочкой. Сага редко просыпалась с плачем – обычно она сразу начинала говорить. Вернее, лепетать. Еще она надувала пузырьки слюны. Малышка была настолько точной копией Фредрики, что даже жутковато становилось.

      Спенсер вернулся в кухню с улыбающейся Сагой на руках.

      – Ты же сама говорила, что хотела бы выйти на работу.

      – Да, конечно, но такие решения не принимаются спонтанно. Как долго ты намерен сидеть дома?

      – Месяца два.

      – А потом?

      – Потом она пойдет в садик.

      – Место в садике нам дали с августа.

      – Вот именно. А до того мы еще успеем съездить в отпуск. Так что все удачно складывается – я могу пробыть с ней дома до лета.

      Фредрика замолчала, изучая его изборожденное морщинами лицо. Любовь к Саге стала неожиданностью для него самого – он не подозревал, что к ребенку можно испытывать такие сильные чувства. Но ни разу он ни словом не упоминал о том, чтобы взять отпуск по уходу и сидеть дома.

      – Спенсер, что все-таки случилось?

      – Ничего.

      – Не лги мне.

      Его зрачки расширились.

      – На кафедре кошмар какой-то творится.

      Наморщив лоб, она вспомнила, что он рассказывал о двух коллегах, у которых какая-то затяжная вражда. Однако у нее сложилось впечатление, что сам он в этом конфликте не участвует.

      – Все та же свара?

      – Да, но теперь все еще хуже. Атмосфера гнетущая. Боюсь, это начинает сказываться на студентах.

      Сморщившись, он посадил Сагу на пол. Фредрика заметила, что это движение причинило ему боль.

      – Ты сможешь целыми днями быть с Сагой один? Я могу начать работать пока на неполную ставку.

      – Да, неплохая идея. – Он кивнул. – Мне все равно придется иногда выезжать в Упсалу на всякие заседания.

      Его взгляд ускользал, он избегал встречаться с ней глазами. Она явно ощущала: он что-то скрывает.

      – Хорошо, – сказала она.

      – Хорошо?

      – Я поговорю с Алексом. Заеду сейчас к нему на работу и послушаю, что он скажет. Вдруг у него какое-нибудь свежее дело.

      Расчлененное тело в двух полиэтиленовых мешках. Алекс уверен, что жертву звали Ребекка Тролле. Петер Рюд недоверчиво разглядывал фотографии двух половин тела. Голова и руки отсутствовали, но Алекс узнал пирсинг в пупке. Анализ ДНК либо подтвердит, либо опровергнет эту версию. Петера одолевали сомнения. Правда, украшение необычное, но нельзя же на нем одном строить