Стеклянный дом. Кристина Ульсон

от смеха, когда старушка сделала ударение на слове «не». – Как жаль. Что же теперь делать?

      – Выкинь это дерьмо.

      – Но, дорогая моя, такие красивые цветы. И от такого элегантного молодого человека.

      – Тьфу на него. Это все из-за денег. Отнеси их Эгону – к нему никогда никто не приходит.

      Малена вновь обхватила прохладную вазу и вынесла в коридор.

      – Сегодня опять не прошло? – спросила ее коллега, вынимавшая посуду из посудомоечной машины.

      Обе засмеялись.

      – Она велела мне выбросить это дерьмо.

      Коллега покачала головой:

      – Не понимаю, как у него хватает духу приходить сюда каждую неделю, когда она так недружелюбно себя ведет.

      – Она утверждает, что он делает это ради наследства.

      – А я считаю, что из любви к ней.

      Малена поставила вазу на стол:

      – Как ты думаешь, она узнает эти цветы, когда настанет время ужина?

      – Шансов ноль. Мне кажется, память у нее ослабевает с каждым днем. Пожалуй, скоро пора будет выяснять, есть ли для нее место наверху.

      «Наверху» было обозначением закрытого отделения на верхнем этаже для страдающих старческим слабоумием. Большинство рано или поздно оказывалось там. Тяжелые двери отделения пугали Малену. Она от души надеялась, что ее эта участь минует.

      В кухне был включен телевизор. Малена внимательно слушала. В лесу возле Мидсоммаркрансен найдено тело женщины, – сказали в новостях. Полиция молчала по поводу деталей, но мужчина, обнаруживший тело, согласился дать интервью.

      – Ее нашла собака, – проговорил он и выпрямил спину. – Больше я, к сожалению, ничего не могу сказать.

      – Как она выглядела? – спросил репортер.

      Мужчина пришел в замешательство:

      – Не могу комментировать.

      – Но на ней была какая-нибудь одежда?

      Уверенность свидетеля улетучилась окончательно.

      – Я должен идти, – пробормотал он. – Пойдем, Сванте!

      И он двинулся прочь от камеры, ведя за собой собаку на поводке.

      В кармане ее рабочей блузы зазвонил мобильный. Бесформенные рубахи, закупленные домом престарелых для сотрудников, имели один плюс – большие вместительные карманы, в которых можно было держать телефоны, таблетки от кашля и прочую ерунду.

      Увидев, кто ей звонит, она оцепенела. Сколько времени прошло, но память не стерлась. Он продолжал звонить и требовать. Угрожать и оговаривать.

      – Алло.

      – Привет, Малена, как у тебя дела?

      Она вышла из кухни, отошла подальше в коридор в надежде, что коллега не услышит разговора.

      – Чего ты хочешь?

      – Того же, что и прежде.

      – Послушай, но ведь у нас была договоренность.

      – И она по-прежнему в силе. Мне очень жаль, если ты думала по-другому.

      Она тяжело дышала, чувствовала, что ее охватывает паника – как пузырьки с газом поднимаются в бутылке с лимонадом.

      – Никто не приходил.

      – Никто?

      – Ни одного человека.

      – Хорошо. Я позвоню, когда мне понадобится более подробная информация.

      Закончив