Полночь в кафе «Черный дрозд». Хэзер Уэббер

с мамой, я готова подождать с пирогом. Но завтра утром я за ним вернусь.

      И, может, заодно узнаю, почему все так носятся с этой Анной-Кейт Кэллоу.

      3

      – Когда вы впервые заметили черных дроздов? – спросил журналист.

      Лук Бартелеми вытянул длинные, тощие ноги.

      – Сколько себя помню, они всегда были здесь.

      – Вы давно работаете в кафе?

      – Двадцать пять лет. Но я слышал, что дрозды появились гораздо раньше. Больше века назад.

      Журналист закатил глаза и что-то черкнул в блокноте.

      – Их двадцать четыре, как в той песенке? «Две дюжины дроздов сидели в пироге…»

      – «Когда пирог разрезали, они все стали петь»[5], – кивнув, процитировал Лук начало второго куплета. – Да. Зи однажды сказала, что эти птицы, скорее всего, родственники.

      – Она, должно быть, пошутила?

      – Зи никогда не шутила о черных дроздах.

      Не зная, что ответить, журналист постучал ручкой по блокноту.

      – Вам не кажется, что все это как-то странно?

      – Ничуть. У нас с вами разное представление о «странном». – Лук поднялся и задвинул стул. – Мне пора работать. Хотите еще ежевичного чая?

      – Да, спасибо. В жизни не пил ничего вкуснее!

Анна-Кейт

      – Я слышал, юная леди, что вы скоро уезжаете изучать медицину.

      Словно готовясь к баталии, мистер Лейзенби оттопырил нижнюю губу и выпятил челюсть.

      Обойдя его стул, я убрала с соседнего столика грязную посуду и приборы. Любопытство мистера Лейзенби меня не удивило: этот недостаток присущ почти всем жителям города, как и бесцеремонная манера нарушать личное пространство. Все утро посетители кафе лезли ко мне обниматься, и моя сдержанность их нисколько не обескураживала. Ну разве так можно?

      – Да. Занятия начинаются в августе.

      Чтобы пройти первую ступень высшего образования, мне понадобилось семь лет: дважды я переводилась из одного университета в другой, потом приходила в себя после смерти мамы… К тому же денег на обучение не хватило, и я долго не могла накопить нужную сумму. Сама удивляюсь, что я вообще получила диплом. Честно говоря, если бы не обещание, давным-давно данное маме, я бы оттуда ушла.

      – Хм-м… – протянул мистер Лейзенби, буравя меня суровым взглядом.

      Сегодня он нарядился как на праздник: белоснежная рубашка на пуговицах, безупречно выглаженные брюки и галстук-бабочка в красно-белую клетку. Впрочем, как я поняла, мистер Лейзенби всегда так одевается.

      Он пришел в восемь утра, к самому открытию. Вот уже больше двух часов сидит за столиком, аккуратно сложив на коленях салфетку, чопорно выпрямив спину, и, похоже, никуда не торопится.

      – Что-то не так? – поинтересовалась я, заметив, с каким недовольным видом он ковыряется в тарелке.

      – Вкус пирога какой-то не такой.

      – Отис Лейзенби! – крикнула Джина Бартелеми через всю кухню. – Надеюсь, ты не ругаешь мою стряпню? Я готовила яблочный пирог по рецепту Зи, который, между прочим, был отмечен кулинарной премией!

      Не представляю, как Джина расслышала

5

Здесь приводятся строчки из популярной детской песенки «Спой шестипенсовую песню» (англ. Sing a Song of Sixpence). Она появилась в Англии предположительно в восемнадцатом веке. Автор неизвестен.