Больше черного. Оксана Кожемяко

горло?

      Я обернулся и увидел на его лице улыбку и улыбнулся в ответ.

      – Отказаться от возможности выпить, это верх глупости, по-моему, – ответил я, чрезвычайно радуясь, что разговор завязался.

      – У вас интересный акцент, – заметил моряк. – Похоже, вы прибыли издалека.

      – Вы правы, – улыбнулся я и, не прибегая к лишним подробностям, решил представиться: – Алекс Ранду, корабельный врач.

      – Капитан Сэмюель Харрисон, – тоже без вступлений отрапортовал он. – Если я правильно понял вас, мистер Ранду, вы составите мне компанию?

      – С удовольствием!

      Вскоре мы уже сидели в маленьком заведении, где местные жители собирались после трудового дня и в нарастающем рокоте бесед наполняли свои утробы элем, а карманы хозяина монетами. Капитан оказался прав, эль действительно был преотменным. С утра мне не удалось поесть, и я немного пьянел и, судя по всему, капитан тоже. Как бывалые «морские волки» мы закурили трубки, предварительно и очень любезно обменявшись табаком. Здесь, при неверном свете свечей я попытался разглядеть моего нового знакомого. Капитан Харрисон был неплохо сложен, и я как врач заметил по его белозубой улыбке, что он обладал изрядным здоровьем. Его длинные темно-русые волосы, связанные сзади в хвост при мерцающем свете, немного отливали медью. Синие глаза капитана, славно сужавшиеся в веселом прищуре, когда он улыбался, ярко выделялись на загорелом волевом лице. Вообще он производил впечатление славного малого, отменного вояки и строгого, но и, как говорится, справедливого командира. Я подумал, что, наверное, матросы его очень уважают.

      – Вы женаты, мистер Харрисон? – спросил я, после того как мы уже обсудили все прелести морской службы.

      – Да, – ответил капитан, улыбнувшись, и я заметил, что его взгляд потеплел. – После почти полугодового отсутствия я сгораю от нетерпения увидеть миссис Харрисон. Знаете, мистер Ранду, я до сих пор не верю, что эта женщина носит мое имя и, родила мне пятерых ребятишек.

      – Вы счастливый человек, капитан, – почему-то грустно произнес я. – А я вот так и не удосужился обзавестись семьей.

      – Кто вы по вероисповеданию, мистер Ранду? – переводя тему в другое русло, вдруг спросил моряк.

      Я отдал должное капитану. Вероятно, он тоже разглядывал меня, как и я его, и теперь немного озадачен моими явно не европейскими чертами лица, но традиционно европейским поведением.

      – Хороший вопрос, капитан, – кашлянув, изрек я. – Отвечу ли я в полной мере на него, если скажу, что верю в Высший Разум, рьяно принимавший участие в создании людской расы, въедливо вглядывающийся в человеческие поступки, ведя счет грехам нашим и сурово наказывая своих неразумных детей. Он дает понять, что жизнь на земле не что иное, как исправительный дом. Невзгоды, шлифующие наши души, призваны делать нас мудрее и лучше, а счастливые минуты даны лишь для того, чтобы мы знали, что кто-то нежно заботиться