На излете, или В брызгах космической струи. Анатолий Зарецкий

внезапно поддержала меня моя доченька.

      “Похоже, только ей я смогу когда-нибудь рассказать обо всем, что было в моей жизни. Мне кажется, только она все поймет. Как жаль, что она еще так мала”, – размышлял, плетясь в хвосте торжественного шествия в гости к Борисовцам.

      Сославшись на головную боль, так и не зашел в здание, которое оказалось заурядным семейным общежитием все той же системы общежитий “Гигант”. Просто здесь семье выделили двухкомнатную квартиру взамен однокомнатной. Вот и все.

      Вскоре на улицу вышел сам дядя Женя и все ребята.

      – Ну, здорово! – поприветствовал он меня, – Что не заходишь? Вот вышел сам на тебя посмотреть, – радостно гудел дядя Женя.

      – Здравствуй, дядя Женя. Не обижайся. Голова что-то разболелась. Привет, братва. Рад вас видеть.

      – Печатай! – вместо ответа скомандовал Вовка Женьке.

      Самый младший из братьев, Женька, уже был на голову выше всех. А широкоплечим крепышом я помнил его, чуть ли не с пеленок. Сейчас же передо мной стоял богатырь. Женька тут же вытащил откуда-то, мне даже показалось из-за пазухи, два стаканчика и бутылку водки.

      Выпили без закуски. Пошли разговоры, в основном обо мне. Минут через десять почувствовал, что стало легче, причем, вовсе не от водки, а от общения со старыми друзьями.

      Вскоре вышли родители с тетей Тосей и жена с дочерью. К тому времени успели допить вторую бутылку, появившуюся все тем же волшебным способом – из необъятной пазухи Женьки. Успели даже “замести следы преступления”. Поговорив еще немного, распрощались, как оказалось, навсегда. Зимой того же года внезапно умер дядя Женя, а через год – тетя Тося. Многодетный отец Вовка получил квартиру в новом отдаленном районе города, и его следы затерялись. В какую-то криминальную историю угодил Женька. Запил и постепенно опустился Сашка. Доходили слухи, что оба брата угодили в тюрьму. Где они осели после тюрьмы, мог знать только Вовка.

      Двести граммов и бодрый разговор с дядей Женей вернули душевное равновесие. И мы продолжили путешествие по центру города. За день посетили оба парка, и даже зоопарк. Побывали на центральной площади и у стеклянной струи, у фонтана цветомузыки и у каскада искусственных водопадов – словом, почти всюду, где когда-то бывали с Людочкой в дни нашего счастья. Я добросовестно исполнял роль экскурсовода, но, как и решил, даже близко не подходил к святым для меня местам. Я смотрел на них издали, опасаясь снова впасть в состояние депрессии.

      Той же ночью впервые приснился сон, который в разных интерпретациях периодически снится до сих пор.

      В той первой версии сна все происходит в Харькове, в новой квартире. Я вернулся откуда-то домой. Кажется, очень поздно. Дверь открыла мама. Она как-то странно смотрит на меня, но не спрашивает ни о чем. Это так необычно для нее.

      – Что-нибудь случилось?

      – Ничего. Иди в комнату. Тебя ждут.

      – Кто может ждать меня так поздно?

      – Это сюрприз, – загадочно отвечает мать и смахивает слезу.

      Я быстро прохожу в комнату и шалею от неожиданности – в кресле сидит Людочка!