Дичь для товарищей по охоте. Наталия Вико

с вытаращенными от желания угодить глазами, в сопровождении двух официантов. – Какая честь! Что подать прикажете?

      Немирович поморщился и, взяв маслину пальцами, демонстративно бросил в рот.

      – Голубчик, – Морозов откинулся на спинку кресла, – голоден я, как волк! Кажется, ел в прошлом веке!

      – Что прикажете? Икорка, грибочки. Перепелки с брусничкой… – услужливо согнулся стоящий рядом официант с напомаженными волосами.

      – Да ладно уж с ними, перепелками, – усмехнулся Савва, – их еще ловить надо…

      Хозяин ресторана снова округлил глаза, выказывая преданность и готовность немедленно лично заняться отловом деликатесных птиц.

      – …а я – жуть, как голоден! – продолжал Морозов. – Вот что…

      Официанты встали в стойку, показывая высочайшую степень готовности к исполнению любых прихотей столь уважаемого гостя.

      – …несите макароны с икоркой. И соуса, соуса не забудьте! – Савва положил салфетку на колени, сложив треугольником. – А гастрономический разврат в другой раз организуем! – громко сказал вслед уже удаляющимся официантам и, бросив веселый взгляд на хмурого Немировича, понимающе улыбнулся Станиславскому.

      – Значит так, господа хорошие, пока суд да дело, – Савва провел рукой по уже начинающей седеть голове, – давайте о нашей «Снегурочке». Репетиции идут?

      Станиславский кивнул.

      – Отлично. Фонари и стекла для изображения облаков и восходящей луны я выписал из-за границы. Обувь для действующих лиц вначале хотел привезти из Пермской губернии, где мое имение, но теперь поручил купить ее в Архангельске. Я еще раз перечитал пьесу и кажется мне, что стиль русского севера более подходит для задуманного вами сказочного действия.

      Немирович вздохнул и красноречиво посмотрел на Станиславского.

      – Что еще? – Морозов будто и не заметил взгляда. – Перед отъездом в Санкт-Петербург я осмотрел состояние помещения «Эрмитажа». Что я вам могу сказать, Владимир Иванович? – обратился он к Немировичу, сидевшему как нахохлившаяся птица. – Надо перед премьерой покрасить стены, опустить пол сцены, переделать рампы, изменить расстановку стульев. – Морозов отпил глоток воды из бокала. – Ну, кажется мне, это основное.

      Немирович закашлялся, торопливо прикрыв рот салфеткой. В глазах Станиславского промелькнула усмешка.

      Перед Саввой поставили тарелку дымящихся макарон с горкой черной икры в середине. Он с наслаждением принюхался, перемешал макароны с икрой, полил сверху розовым соусом и бросил веселый взгляд на Станиславского.

      – Да вы не беспокойтесь, Константин Сергеевич. Успеем. Всех на ноги поставим, ночами работать станем, а к премьере все будет, лучше быть не может! – С удовольствием принялся за еду.

      – Ну и аппети-иты у вас, Савва Тимофеевич! Пугающие, прямо скажу… Во всем! – покачивая головой, нараспев сказал Немирович.

      – А вы не пугайтесь, любезный Владимир Иванович! – Савва оторвался от еды. –