Я тебя никому никогда не отдам. Лина Градова

скатерть на обеденном столе, в вазочке – ветки тополя с уже распустившимися листочками, клейкими и пахучими…

      Все-таки странный этот дед, сам такой небритый, жалкий, а в квартире чистота.

      – Вас как звать? – спросила Алла появившегося из коридора деда.

      – Николай Николаевич. Щукин. Собственных родителей девятый сын. Урожденный по собственному желанию, – шутливо отрапортовал дед, притопнув шлепанцем. Дома он, кстати, переобулся в чистые тапочки.

      – А я – Алла. Очень приятно.

      «Я тебя никому никогда…»

      – Извините, я отвечу…

      – Да, слушаю. Я задерживаюсь. У меня незапланированная очень важная встреча. С этими поставщиками работал Валентин. Пусть поднимет документы. Разногласия непринципиальны. Да, скоро придет Наташа, пусть меня дождется. И, Леночка, позвони, пожалуйста, в «Стиль», Эльвире. Пусть привезут мне терракотовое платье с витрины, тридцать шестой, к половине второго. Спасибо.

      «Др-р-р-р», – затрещал дверной звонок. Дед зашаркал в прихожую и, не глядя в глазок, отворил дверь.

      – Вы к кому?

      На пороге, обвешанный пакетами, стоял Иван.

      – Алла Робертовна у вас?

      – Дочка, к тебе тут пришли.

      Алла обрадовалась поводу попрощаться. Дед, конечно, очень интересный, но она и так уже потратила на него слишком много своего драгоценного времени. Давно из нее не вылезало то наивное доброе существо, с которым она боролась всю жизнь…

      – Николай Николаевич, вот вам еда. Вы берите. И вот еще моя визитка. Мало ли чего, звоните.

      Дед, смущенно оправдываясь, что у него все есть, продуктам, видно, был рад. Сверкающую золотом карточку он торжественно водрузил под скрепку трельяжного зеркала.

      Снова запел телефон.

      Алла перешагнула через мешки в прихожей и поспешно попрощалась:

      – Ну, до свидания. Мне пора. Уже опаздываю.

      – Конечно опаздываете, – пробурчал Иван. – Мне уж и то четыре раза звонили. Там к вам немец какой-то приехал, и Наташа с маникюром ждет, и из магазина просили перезвонить, тридцать шестой чуть бледнее тоном.

      – Погнали, Ваня, цейтнот.

      – Ес, мэм, – тронулся с пробуксовкой Иван.

      Алла набрала офис.

      – Леночка, что у нас за гости? Герр Шмидт? Что это за герр? А-а, это с книжной выставки. Не отпускай его, кофе предложи. Уже пили? Развлеки его как-нибудь, на презентацию пригласи. Я уже еду.

      Алла с досадой посмотрела на сломанный ноготь. Остальные переливались модным аквадизайном с элементами чуть ли не палехской миниатюры: на каждом жемчужно-белом ноготке-лепесточке причудливыми разводами завивался ярко-красный тропический цветок. Ногти. Ее секрет и слабое место. Привлекающие внимание и даже немного пугающие продолжения ее тонких пальчиков были накладными. Потому что свои она отрастить не может. Она их грызет. Но об этом знает только ее маникюрша. Все остальные думают, что ногти – это просто Аллин «пунктик». Хотя может так оно и есть? Наташа, кстати, сидит, ждет. А тут еще этот герр…

      – Здравствуйте, господин Шмидт!

      – Извините,