Межлуние. Леонид Воронар

дождавшись, когда они останутся вдвоем, молодой человек изобразил некое подобие заботы, испорченное нетерпением:

      – Ты чем-то огорчена, как мне кажется.

      – Рада, что ты заметил, – сухо ответила девушка, возмущенная наигранной обеспокоенностью собеседника, и недоверчиво нахмурилась.

      – Кто-то обидел тебя? Неужели в этом моя вина? Мне кажется, я не заслужил такого отношения.

      Дава задумалась над редкой способностью собеседника, сумевшего вложить в эти слова такое количество самолюбия. «Впрочем, чему удивляться, если знаешь, на какой ветке росло это яблоко», – мысленно вздохнула девушка.

      – Ты бы радовался, если бы твое участие в торжествах оскорбляло память родных? Моя сестра… подруги, они могли уйти в безлуние. Пойми, мне не хочется портить настроение окружающим, в первую очередь Велии, и…

      Ее голос дрогнул от подступившей горечи, связавшей язык тягостным молчанием.

      – Согласен, все это очень непросто.

      Граф сделал большой глоток и посмотрел на свет сквозь остатки сангрии, прежде чем произнести:

      – Кстати, мы подготовили кое-что для Велии, и мне хотелось бы вручить подарок вместе с тобой. Потом мы сможем уйти. Сделай усталый вид, а я тебе подыграю.

      Девушке не составило бы труда исполнить свою роль, поскольку неспокойный, тревожный сон не позволял отдохнуть истощенному телу, устающему даже от обычного променада.

      Маргад предложил ей согнутую в локте руку, и она покорно заняла место справа от кавалера, вовремя вспомнив о своем намерении найти баланс между использованием привязанности идальго и ожиданиями Норозини. Молодые люди неспешно прошлись по галерее, прежде чем пойти вглубь замка.

      – Мои дорогие, как вы хорошо смотритесь вместе!

      Аэрин смутилась, когда Элизабет и Изола приблизились к ним. Мрачное платье графини с серебристым отливом и серьги черного жемчуга удивительным образом подчеркивали характер леди, а глубокий синий тон атласа и золотое ожерелье, выбранные Изолой, притягивали взгляд одиноких кавалеров, поскольку ее внешность и манеры не отражали истинный возраст – редкое сочетание, которым бы гордилась любая женщина.

      – Все готово! Идемте, подарок уже доставлен! Где же Франческо? Надо пригласить Велию!

      По эмоциональным жестам и манере говорить было заметно, что леди старается избегать чего-либо, напоминающего о терийских корнях и эспаонском периоде ее жизни. Долгие годы, проведенные вдали от Родины, не сумели стереть память о детстве, проведенном в Ая, и не связали ей руки, то и дело вздымающиеся в темпераментных илинийских жестах.

      – Какая красивая пара! – послышалось сзади.

      – О, падре, – по-илинийски ответила леди, – вы же не хотите поженить их прямо сейчас?

      – Я здесь как раз для таких случаев, – разведя руки в стороны ладонями вверх, ответил улыбающийся мужчина в сутане священника, чем