Межлуние. Леонид Воронар

трава стелилась по серой земле, а в каждом водоеме, канаве или яме зловонной жижей застыла непрозрачная вода, напоминающая липкую смолу.

      Когда они пересекали развилку, то увидели беженцев, бредущих по дороге в густом сумраке. Многие из них были слишком слабы, и, наверное, поэтому карету и повозку Грандов, ползущих со скоростью усталого пешехода, не попытались остановить. Несмотря на бессилие, кто-то нес на руках или носилках детей и стариков, кто-то, причитая, с тоской оглядывался на родной город, и никто из них не знал, что будет завтра, и доживут ли они до вечера.

      Дава вгляделась в искаженные страданиями лица и вздрогнула, заметив страшную, потрескавшуюся кожу, натянувшуюся на скулах до жуткого подобия маски. Среди этих мрачных образов девушке запомнилась женщина в дорогом платье. Она упала на землю, как при обмороке, и уже не смогла встать, оставшись лежать под дождем без движения. Мальчик, державший ее за руку, пронзительно закричал. Бредущий позади них мужчина наклонился над ней и покачал головой. Дорога повернула, люди скрылись из вида, и Аэрин не узнала, чем все закончилось. Может быть, того мальчика увели за собой, а может быть, бросили на произвол судьбы.

      Элизабет демонстративно опустила шторку со своей стороны и высокомерно вздернула голову. Достав зеркальце, она поправила сбившуюся прядь волос. Ее нисколько не заботили проблемы низких сословий, особенно если они мешали проезду.

      Дорога приблизилась к длинной каменной ограде города, где несколько обуглившихся столбов возвышались над чернеющими грудами мокрых, стылых углей. Некоторые беженцы, не скрывая гнева, с презрением плевали в пепел.

      – Покойтесь с миром, Сестры, – прошептала Аэрин и спрятала лицо в ладонях.

      Она не имела права оправдывать и жалеть тех, кто отравил воду Коста-де-ла-Кинта, однако при виде последствий аутодафе она вспомнила Вилон, своих подруг и маленькую, беззащитную сестренку.

      Карета выкатилась к перекрестку, где солдаты перегородили дорогу. Рядом с ними, насквозь промокший и изрядно уставший, стоял человек, прячущийся от ливня под кожаным плащом. Аэрин пригляделась и опознала робу, лишившуюся прежнего блеска. Еще несколько младших братьев без сана помогали сдерживать толпу и распределяли беженцев по повозкам.

      Один из солдат поднял руку, привлекая внимание возницы, и приказал:

      – Всем выйти из кареты.

      Аэрин первая ступила под проливной дождь и поклонилась храмовнику, скрывая свою неприязнь. Страх отвратительной серо-зеленой волной захлестнул ее сознание, и она пыталась держать себя в руках, чтобы не запаниковать.

      – Я служанка… графини Элизабет Гранд и ее сестры леди Изолы Нагессен-Дорфийской.

      Только сейчас Аэрин заметила отсутствие Маргада. Она подняла глаза к громыхающей туче над их головами. Вода непрерывным потоком лилась с небес, омывая лицо и плечи, и одинокий голос Монни, гуляющий между струй, напевал печальную песню по погибшим давам. Чистый, без полутонов и фальши, он ласкал слух и вызывал