Межлуние. Леонид Воронар

подумал архиагент, обходя зарычавшую собаку.

      – Она в сарае.

      – Простите, сеньор, я не совсем понимаю…

      Сторож обернулся.

      – Мы тоже, педро, мы тоже.

      Тарлаттус побрел за ним, вспоминая разговор с приором. Может быть, он чего-то напутал? Или, – Тарлаттус задержал дыхание, сдерживая нарастающее волнение, – они поймали даву?

      С другой стороны улицы появился храмовник с факелом в руках, и сторож остановился.

      – Я останусь здесь. Позабочусь о коне.

      – Да, я буду вам признателен, сеньор.

      – Вас прислал Атирий? – спросил солдат, как только приблизился к Тарлаттусу.

      Святой Знак, висящий на его шее и умышленно выставленный напоказ, раскачивался из стороны в сторону и стучал по вороненой кирасе, отсчитывая шаги.

      – Нет, а в чем дело, Брат? – спросил архиагент, шагнув ему навстречу.

      – Амиго, нам надо спешить. Мы нашли ее несколько часов назад.

      Солдат посмотрел на него и нахмурился:

      – Парик?

      – Особенности сана, – ответил клирик задумчивым голосом, осматривая собеседника.

      – Я же говорил им, что нам нужен священник, – он прошипел неприличное ругательство и вздохнул: – Надеюсь, ты сможешь помочь, амиго.

      – Посмотрим, – уклончиво ответил Тарлаттус, сжимая в ладони Святой Знак. – Как твое имя, Брат?

      – Отзываюсь на Эрика, – храмовник покосился на Тарлаттуса и добавил. – А тебя-то как звать?

      – Тарлаттус.

      Они дошли до приземистого строения, запертого на висячий замок, и встали, прислушиваясь к ночной тишине.

      – Не томи, открывай.

      Солдат воткнул факел в землю и достал позвякивающую связку ключей, блеснувшую в темноте. Из-за нервной дрожи он никак не мог найти нужный ключ и обернулся:

      – Еретики… Только они на такое способны… Может, ты сам? – в его глазах отразился суеверный страх.

      У клирика появилось нехорошее предчувствие.

      – Давай сюда.

      Теряющийся в догадках архиагент открыл замок, поднял факел и вошел в сарай. За его спиной послышался напряженный голос Эрика, схватившегося за рукоять шпаги:

      – Амиго, будь осторожнее.

      – Не беспокойся, – отозвался клирик и присел на корточки перед девушкой, лежащей на земляном полу. Прежде всего, он смахнул слипшиеся от крови волосы, скрывающие ее бледное лицо с раскрытыми немигающими глазами, и осторожно наклонил факел.

      – Эрик, а ты знаешь кто она?

      – Жозефина, дочка старосты.

      На несчастной было простое, но изящное платье, которое провинциальные сеньориты одевали по какому-нибудь особенному поводу. Архиагент обратил внимание на багровые пятна, темнеющие на воротнике и шее девушки, и приподнял ее руку, испачканную в крови. Биение сердца не прощупывалось, и клирик покачал головой. Без всякого сомнения, она была мертва, и кто бы ни совершил это преступление, он был хладнокровным