Лиля, нам кранты! Юмористические приключения. Марина Абелес

чудище. Кроваво-красный рот скривился недовольным полумесяцем. Огромные угольно-черные глазищи засасывали в свою бездну безысходности. Нависшая над собакой голова болталась на сломанной шее и хищно на нее пялилась. И весь этот посланник вороньей преисподней повис драной рубахой на перекладине, как пьяная баба на коромысле.

      …

      Василий любил пройтись по пивку после дня за рулем. И когда подвозил по хозяйственным нуждам односельчан или ездил сам по делам, то обязательно заглядывал в «Мутный глаз», стоявший аккурат на съезде с трассы в Марс.

      «Вот это баба! Какой темперамент. Совершенно монументально! Не то что моя пискля-Любка, – думал он, потягивая пенное. – Вот бы откусить от такого пирога!» – и у Василия защекотало сознание пониже ремня. Но Зинаида была неприступна и хранила честь семьи. И однажды сама судьба Васе состроила глазки. Суженый Царь-бабы отдал Богу душу, и оборона со святыни была снята.

      …

      Быстро стемнело и похолодало. Лилю било мелкой дрожью. И чтоб хоть как-то согреться, она начала делать марш-броски. Разбегалась что есть мочи на всю длину поводка и рикошетила назад. Чучело трясло, как от судорог несварения. Палка раскачивалась в разные стороны.

      …

      Царь-баба взгромоздилась на лежащего на кровати Василия и впилась в его губы своими. Их челюсти слились в каком-то лихорадочном взаимном перетирании. Со стороны могло показаться, что происходит акт взаимного каннибализма. Кровать стонала и грозилась развалиться. Зина, так не похоже на себя, пищала, как влажный каучук. Слюна и пот (в основном Зинин) смешались. От ее мужского запаха у Васи поджались на ногах в носках пальцы. Их удовольствие было практически взаимным. Зина перестала упираться локтями в кровать. Всем своим телом она вытянулась на Василии, и он исчез из поля видимости, как кролик из шляпы фокусника.

      – Ой! Ой-е-ей! Что это?! – пытался орать сдавленный Вася.

      – Что? Я еще даже ничего не сделала! – Зинаида откинулась назад и уставилась на своего любовника.

      – Мне что-то проткнуло зад!

      – Тьфу ты! Это я Машеньке-дочке носочки на зиму вязала, чтоб ножки не мерзли. Ну, подумаешь, нежный какой. Спицы-то малюсенькие. Ладно, давай уберу, – Зина приподнялась на одной руке, а второй потянулась за спину Василию и выудила из-под него двадцатисантиметровые спицы с клубком розовой шерсти. Вскинула голову, чтобы посмотреть, куда бы убрать вязание, чтоб петли не слетели, как вдруг раздался громкий стук.

      – А-а-а-а! – от ее писклявого крика Васина рыжая шевелюра приняла приглаженный вид. – А-а-а! – она так крепко сжала Васю коленями, что его ребра начали трещать.

      На Зину во мраке ночи из окна по ту сторону стекла смотрел размалеванный черт. Он обхватил стекло растопыренными ручищами, дергался, готовясь его вынести и захватить женщину в плен.

      – Да что там?! Ядрены пассатижи! – Вася еле выбрался из-под любовницы.

      …

      Лиля сделала рывок, расшатанный