Джульетта Ди. Татьяна Шуран

оглушённый пустотой и тишиной. Потом осторожно поднялся. По набережной, насколько хватало глаз – ровный слой раннего, прозрачного снега, и ни одного следа, только прямо под ним – отпечатки его ладоней.

      Я потерял брата, – вдруг мелькнула мысль. – Где потерял? Когда потерял?

      Так значит, собаки не было?

      Сенька отряхнулся, ещё раз огляделся и заметил наконец силуэт: брат уже уходил куда-то вдоль реки.

      – Лёнь! – закричал Сенька. – Я вернулся! У меня получилось!..

      Он сорвался с места и побежал за братом, но тот, помедлив мгновение, вдруг прибавил шагу. Сенька в недоумении остановился.

      – Лёнь! – закричал он. – Ты куда?! – и снова побежал, но силуэт каким-то необъяснимым образом отдалялся, а Сенька уже выбился из сил. – Лёнь! – отчаянно заорал он.

      Брат обернулся и строго сказал:

      – Я видел змею. Не ходи за мной, – и эти слова пригвоздили Сеньку к месту.

      Я видел змею, – бессмысленно крутилось в голове, я – видел – змею… – и никак не удавалось сложить все три слова вместе, хотя он чувствовал, что когда сложит, то поймёт.

      ***

      Издалека, из темноты, куда ушёл Лёнька, начали проступать звуки сирены – сначала далёкие, нереальные, потом всё ближе и ближе. Сенька сделал шаг вперёд и споткнулся. Поперёк дороги лежало тело. Он даже не сразу узнал брата. Просто не готов был увидеть его таким неподвижным, таким чужим. Потом узнал куртку. Затряс её, схватив за воротник. Ничего. Без единой мысли в голове он тормошил тело, с усилием перевернул его на спину. Невидящие глаза смотрели вверх. Выражение лица у брата было такое, словно он тоже кричал, звал, догонял кого-то. Сенька честно пытался нащупать пульс, удары сердца – может, его не совсем убили?.. Но неподвижные глаза смотрели в небо, а на шее явственно виднелся укус змеи.

      И тогда Сенька действительно вскочил и побежал, уже в реальном мире, а вдогонку ему неслось бесстрастное объявление из всех оживших громкоговорителей: «Внимание. Отмена тревоги. Внимание. Отмена тревоги».

      ***

      «Это просто запределье безвкусицы», – привычно думал Алекс, перебирая струны гитары и наблюдая со спины за вокалисткой.

      Телесного цвета корсаж с кружевными рюшечками, латексные стринги на «молнии», прозрачные чёрные колготки и блестящие кроваво-красные туфли на противопехотной платформе. Прикид, среди прочего, позволял по достоинству оценить задницу певицы, украшенную сакральными египетскими символами: на одной половинке был вытатуирован «анх», а на другой – «глаз Ра». Откуда только они берутся, эти кожаные лифчики, прозрачные кринолины, сетчатые майки, бархатные ботфорты? Алексу казалось, что в магазинах он никогда ничего подобного не видел. Может, эти вещи становились вульгарными именно после того, как их надевала Кристина?

      Но публика её любила. Её хрипловатый, вибрирующий голос звучал ярко, драматично, с необыкновенным