Джульетта Ди. Татьяна Шуран

бутылки.

      Серьга вздохнул.

      – Ты был суров с ней, брат. Особенно в последнее время…

      Молча раздавили вторую.

      – Петь будет Кира, – так же отрешённо объявил Алекс. – Мне ужасно жаль. Если кто-то со мной не согласен, я пойму.

      Ребята переглянулись и привычно промолчали.

      ***

      Алекс вернулся домой довольно сильно пьяный, что с ним редко бывало, и сразу закрылся в своей комнате, как в гробу, – не привык, чтобы его видели в разобранном состоянии. Сбросив обувь и верхнюю одежду, упал на кровать. Перед глазами всё кружилось, как на блаженной памяти цирковой карусели с золотыми огнями, белыми лошадьми и алыми лентами. Честно говоря, кровать всегда казалась ему похожей на погребальный плот, на котором плывёшь куда-то, сам не знаешь куда. К порогам, где пропадают корабли, где небо сливается с морем. Он плыл в этих мыслях, погружаясь в сон, и услышал стук в дверь, как сквозь толщу воды, но отвечать не хотелось.

      – Дина, давай до завтра, я не в адеквате, – крикнул он через дверь, и уже где-то на краю сознания услышал щелчок замка, и как будто из приоткрытой двери хлынул поток густого, жаркого солнечного света.

      ***

      Он шёл по берегу, по белому рассыпчатому песку, в стороне тихо плескало холодное, сияющее море, а в бездонном небе горело, как слеза, яркое белое солнце. У воды сидела девочка и что-то лепила из песка. Он подошёл ближе и ясно разглядел крупные белые песчинки, прилипшие к тёмно-коричневой загорелой коже, тесёмки чёрного купальника, завязанные на узкой тёмной спине небрежным узлом. Он не видел её лица, но как будто знал, что это Кристина в детстве, точнее, в пятнадцать лет, когда умерли её родители.