Соучастники. Даяна Р. Шеман

интересоваться посторонней жизнью. Моя ненависть прошла, сменившись завистью. Я ловил мелкие обрывки разговоров и в своем воображении додумывал. Я попросил принести мне бумагу и что-то накалякал в уголке. Снова не ел, а только пил. От голода у меня кружилась голова.

      В Минске и Осло мы потеряли четверть пассажиров. На корабле стало больше места, о заболевших (а я был не один) вспомнили и начали заботиться.

      На шестой день ты пришла ко мне. Я, должно быть, спал. Проснувшись, я взглянул на часы: половина пятого, светло и ярко. Твои слова сталкивались со словами постороннего. Я прислушался.

      – Но мы уже останавливались в Осло.

      – Нет, гражданка, то был Копенгаген. А сейчас Осло.

      – А я уверена, что в Осло мы были!

      – Вам показалось.

      – Безумие какое-то! Мы так никогда не доплывем! Я должна была прибыть прошлым вечером!

      Ты вошла ко мне, клетчато-полосатая нежность.

      – Можно? – вспомнив, спросила ты.

      – Нет, – ответил я.

      – Но я уже вошла.

      Нашлись у тебя красные маки и блюдечко с медом.

      – Это я вам принесла. Марк Анатольевич, вы как?

      – Плохо.

      – У вас «морская болезнь». У Валерии Николаевны тоже.

      – А кто это?

      – Валерия Николаевна? Пассажирка. Мы с ней подружились. Ей поплохело позже.

      Я промолчал.

      – Вы любите цветы? – спросила ты.

      – Пожалуй. А вы?

      – Нет, – решительно сказала ты.

      – Почему?

      – Они… не люблю, что их срезают. Мы убиваем их.

      – Вы не любите, когда человек вмешивается в жизнь природы?

      – Наверное, – медленно сказала ты. – Мне непонятно, отчего многие представители нашего вида считают природу своей прислугой. Боюсь, правило считать человека хозяином этого мира сослужит нам плохую службу.

      – А зачем вы принесли цветы мне?

      – Но вам они нравятся, – ответила ты.

      – Скажите…

      – Вам лучше, – заметила ты.

      – Да. Скажите, а творчество и воображение – это тоже вмешательство в жизнь природы?

      – Почему? – спросила ты. – Фантазии не плохи. Никому они не навредили.

      – Думаете? Я знал человека, который был одержим фантазией. Он совершил ужасное, чтобы преодолеть жизнь и целиком уйти в свое воображение. Воображение очень притягательно.

      – Не замечала, – перебила ты. – Вам лучше. Я принесла мед. Съешьте ложку-две, он поможет горлу.

      Ты выглянула, услышав, как зовут в город. Мы снова прибыли. С возмущением ты возвратила голову в мою каюту.

      – Да это не Осло, это Клайпеда. Мы никогда не доплывем!

      – Не знаете, сколько до Познани?

      – Если бы.

      – Поцелуйте меня.

      Искренне ты удивилась. Должно быть, из жалости наклонилась, поцеловала мой впавший висок.

      – Скучаете?

      – Нет-нет, – быстро ответила ты.

      – А что?

      – Я устала.

      – Давно вы знакомы…