Соучастники. Даяна Р. Шеман

Вы одна?

      – Да. Вы дальше поплывете?

      – Не знаю, – честно сказал я. – Наверное, я поплыву обратно.

      – А можете довезти меня? Я ногу страшно натерла. Вот, сидела тут, ждала, пока полегчает. Нет?

      Очень мне хотелось услужить тебе, но я испугался: вот как ты поймешь, что я не умею грести!

      – Понимаете… – с сожалением начал я. – Я вас совсем не знаю…

      Ничего глупее я сказать не мог.

      – А разве мы не знакомы? – весело спросила ты. – Вы заставляете меня делать невозможные вещи.

      – Нет-нет, что вы.

      – А если меня нужно спасать… – с азартом настаивала ты. – Вот, окажись я в смертельной опасности, вы бы тоже сказали: «Я вас совсем не знаю»? Я, скажем, не умею плавать. Хотите – покажу?

      И, к моему изумлению, ты полезла в реку. Платье намокало: широкое, оно расплылось страшным кровавым пятном на поверхности. Не забравшись и по пояс, ты внезапно как бы рухнула, вся спряталась в колышущемся зеркале. В страхе я схватился за весла. Не знаю, как я смог, но через полминуты оказался близ тебя. Протяни я руку – и смог бы сжать в кулаке расплескавшуюся «кровь». Но ты вынырнула быстрее, со смехом бросилась в меня.

      – О, решил, что я не умею, не умею плавать! Я – не умею плавать!..

      Я еле справился с тобой. Тяжелая и влажная, ты ко мне прижалась.

      Растревожил меня хлопок – должно быть, у кого-то лопнул шарик. С испугом я сел в лодке, шляпа упала с моих глаз. С сомнением я взглянул на свои руки – и в них не было твоего платья. Я заснул, опьяненный светом.

      3.

      На корабле я оказался в половине второго. При мне был чемоданчик, в нем – несколько книг, рукописи и разбитый чайник из отеля (хорошая примета).

      Не успел я ступить на корабль, как меня облили одеколоном.

      – Чтобы всем было приятно, – услышал я.

      Женщины сами выбирали, в чем «ополоснуться». Маленькая светловолосая расплакалась от разочарования, узнав, что «Москва» закончилась; после согласилась, чтобы ей на голову вылили флакон фиалковой воды.

      Моя каюта нашлась на втором уровне. На двери ниже плана спасения висела табличка: «Просим в ресторан приходить босиком. У нас новый паркет». Мысленно я перекрестился.

      Обустроился я быстро. С облегчением я обнаружил, что еще здоров. С полчаса я провалялся на постели, позже встал и решил прогуляться по палубе.

      Корабль был высок и строен, я бы даже сказал, изящен. В нем мне безусловно нравились белизна и «нелюбовь к солнечному свету»: везде расставили зонтики, чтобы путешественники не беспокоились о красоте своей кожи. Помню, я слышал, что на Балтике особый отвратительный загар, что имеет наглость держатся полгода, делая тебя похожим на племенного альбиноса. Назвали же нашу величественную посудину в честь стряпчего князя Петра – «Титан Рона».

      Тебя я не узнал. Ты стояла ко мне спиной, руками обхватив перила. На тебе некрасиво сидело длинное полосатое платье, волосы ты убрала за соломенную шляпку. Лента, переброшенная через правое плечо, трепетала белой летучей