Темнота. Конец прекрасной эпохи. Дмитрий Воротилин

сознающий ум, исходя при этом из мысленного эксперимента претэтики. Которой пока что не существует. Матиас… Матиас Вуйчик. Никогда не слышал о нем. Радек Кропольски – тоже незнакомое имя. А другие ученики? Нет, слишком рано для таких измышлений. Они не нужны сейчас. Эта парочка просто могла оставить свои работы, которые кто-нибудь впоследствии применит к другой области науки. Да, именно, не стоит забывать, что работа оператора связана с неточностями в исторической науке, а этот разговор вообще является чистой случайностью. Но все же… надо понять, что они еще знают.

      – Так вы оба говорите, что в вашем вопросе важна тяжесть выбора как таковая? – сказал он. – Даже мнимого выбора.

      – О, мнимый, не мнимый – неважно, – сказал Матиас. – Выбор. Выбор есть всегда. Нужно лишь осознать это и понять свою ответственность за выбор, а вот, вынесешь ли ты ее, – это важно. У меня был выбор. Была семья, работа, даже принципы. И что? Что осталось? – он повысил голос, брызги слюны разлетались в стороны, а люди по соседству стали обращать на него внимание. – Я решил идти по сложной тропе, ведущей меня в неизвестность. Я всходил на гору, не зная даже, что там встречу. Как видишь, я не справился. Я уже думал, что, будь у меня такая возможность, я бы ею воспользовался. Но когда все началось? А тогда тридцать лет назад, я сидел в этом же кафе, мне пришла мысль о простоте. Но жизнь жестока, она бессовестно подкидывает мне то, чего я больше не хочу знать.

      – Что именно она подкидывает? – поинтересовался Андрея, понимая при этом, что подливает масла в огонь.

      – Вчера на этом же месте, что ты сейчас занимаешь, – Матиас неловко кивнул головой в пространство Андрея, – сидел один. Тоже что-то всматривался в окно. Одет также, как и ты, тоже, между прочим, какой-то там агент. Потом повеселел, угостил выпивкой, разговорился. Интересовался моими идеями… и сказал такой… сказал…

      – Он сказал, – Радек решил подсобить своему учителю, – не было бы правильным решением избежать ответственности не допустить ее в самом зарождении.

      Тимур был здесь. Вчера, в этом же кафе, на этом самом месте сидел. И наблюдал в окно. Отсюда не просматривается вход в здание, в которое вошли Бегишев и Ада, но лучшего места для наблюдения нет.

      – Он тогда же задал вопрос: кто ты? – продолжал Радек, сочувственно взглянув на Матиаса. Он не хотел бы потерять то, что узнал от него, поэтому он, возможно, хочет и видит выбор жизни без выбора лишь мнимым, хотя это ведь тоже выбор. – Хотел таким образом, наверно, показать, что человек либо существует, либо живет. Потом, кстати, посоветовал, если увидим кого-то здесь похожего на него, задать ему этот вопрос, – найдем того, кто поймет. Нашли ведь?

      Все это игра человека, который даже не находится здесь. А может, находится? Андрей медленно обвел присутствующих в помещении. Нет. Он точно не здесь. Иначе бы не стал затевать эту глупую игру. Что-то не так. Это что-то значит. Надо выбираться отсюда. Надо предупредить Аду и Бегишева.

      – А как ты ответил на этот вопрос, Радек? – спросил он.

      Радек